К. Борджиа - 11 дней и ночей
Поначалу Берни ее даже не узнал. Отсутствие волос сразу же не понравилось ему, он любил, когда волос было много, однако за то время, пока они добирались до ресторана и делали заказ, он с удивлением заметил, что привыкает и к такой пикантной внешности. Ведь глаза, поднимавшиеся на него сейчас от папки с меню, были теми же, что и тогда, на пароме…
Когда закуска была с аппетитом поглощена, а вино продегустировано, Стефания первый раз обратила внимание на соседние столики, заинтригованные необычной парой, и с улыбкой обратилась к настороженному спутнику:
– Ты надел то, что я тебя просила?
Берни поперхнулся, хотя ждал этого вопроса, и кивнул.
– Отлично, мой милый. Сейчас я уйду вон туда. – Она указала кончиком вилки на ширму, за которой скрывались двери туалета. – Дай мне подготовиться и через две минуты иди следом. Ты все понял?
– Опять твои фокусы, Стефания. Может, не стоит сегодня?
– Тебе понравится.
С этими словами она чинно поднялась и поплыла через весь зал к ширме, сопровождаемая плавным колыханием перьев и как всегда восторженными взглядами.
Берни одним глотком допил вино и засек две минуты.
Ровно через сто двадцать секунд он проделал путь Стефании, не так обворожительно, но с таким же равнодушием к окружающим, которым, надо сказать, до него тоже было гораздо меньше дела, чем до его спутницы.
Она ждала его перед зеркалом во всю стену, отражавшим шикарное убранство помещения.
Увидев позади себя Берни, Стефания бросила в мусорный бачок салфетку и отошла к распахнутой дверце одной из кабинок.
– А ты уверена, что нас здесь никто не заметит? – спросил он.
– Будь хорошим мальчиком, Берни. Не бойся. Иди сюда.
Он вошел следом за ней в тесное пространство.
– Покажи мне теперь, как они на тебе смотрятся. Раздевайся.
Смеясь, он снял пиджак, расстегнул рубашку, спустил до колен брюки и продемонстрировал девушке трусики, те самые, которые она прислала ему в конверте на стройку.
– А они тебе идут.
Стефания стянула с головы шляпку и встряхнула пышными прядями.
– Давай переоденемся, милый. Примерь это платье. У нас с тобой должен быть похожий размер.
Переодевание возбуждало.
Берни стоял еще совершенно голый, когда Стефания уже повязывала на шее его галстук. Костюм довершила шляпа, неизвестно откуда возникшая и очень удобная для того, чтобы прятать под ней волосы.
Окинув возлюбленного скептическим взглядом, девушка открыла дверцу и вышла.
– Ты куда? – окликнул ее удивленный Берни.
– Встретимся в зале, дорогой. И не забудь, что ты должен произвести на меня впечатление.
Она ушла.
Она оставила ему все, включая сумочку.
Злой из-за того, что позволил так глупо себя обмануть, Берни в то же время решил не сдаваться даже в столь критической ситуации. Он не только разобрался со всеми крючками и застежками, но проявил немалую фантазию и хороший вкус, подведя глаза и накрасив губы.
Самым сложным оказалась шляпка, но и ее удалось натянуть должным образом.
Через четверть часа из туалета вышла элегантная дама и направилась к выходу из ресторана. Но тут ее ждал подвох.
То ли мужские ноги не привыкли к быстрой ходьбе на высоких каблуках, то ли туфельки отказались верить в то, что мужские ноги на это способны, но только дама через три шага оступилась и со стоном рухнула на пол.
Подбежавший официант услужливо помог Берни подняться.
Берни чуть не плакал.
Шляпа съехала на ухо, и перья приобрели вид грозного оперенья драгунского кивера.
– Ваш счет, – сказал официант, ехидно улыбаясь и предлагая на подносе исписанный каракулями листок бумаги.
Он прекрасно видел, кто перед ним.
Берни бросил на поднос деньги из сумочки Стефании и побежал вон из зала. «Побежал», разумеется, фигурально, потому что, наученный горьким опытом, он теперь едва передвигал ноги.
Девушка поджидала его на улице. Ей мужской костюм шел как нельзя лучше.
– Ты похожа на педика! – злобно прошипел Берни, направляясь к стоянке такси.
– Благодарю за комплимент, – спарировала Стефания. – Ты тоже ничего. Только не сутулься так сильно. Это тебя старит.
– Когда мы вернемся домой, я тебя убью, – пообещал он, неуклюже забираясь на заднее сиденье.
– Ты просто прелесть, дорогая!
Ловко сев рядом, Стефания поцеловала Берни в накрашенные губы, после чего назвала полусонному шоферу свой адрес.
Такси тронулось в плавание по ночным улицам.
* 17 *
– Только после дам!
Стефания распахнула входную дверь и галантно посторонилась.
«Дама» нелицеприятно выругалась и вошла.
– Каким же я был идиотом! – простонал Берни, тяжело бухаясь на постель и задирая ноги.
Стефания с невинной улыбкой смотрела на него.
– Причем даже не напился, что обидно.
Он ожесточенно срывал туфли, обеими руками растирая сведенные пальцы.
– Ну, что ты на меня так смотришь? Давай раздевайся и возвращай мне мою одежду!
Он вскочил на ноги и потоптался, привыкая к горизонтальной почве.
Стефания не двигалась с места.
– Слышишь, что говорю? Эта клоунада у меня уже вот где! – Берни чиркнул себя по горлу. – С меня хватит. Я ухожу.
Девушка медленно ожила.
Она подошла к мужчине, обняла его за бедра, словно приглашая на белый танец – хотя, в сущности, все было наоборот, – и зашептала прямо в губы:
– А может быть, все не так уж глупо, милый? Может быть, я сейчас сама раздену тебя? Ведь сегодня ты – это я, а я – ты…
Берни вдруг безудержно захотелось поцеловать проказницу. Он чуть не зарычал от блаженства, когда осознал, что может это сделать в любой момент. Она была с ним, она больше не издевалась, все снова встало на свои места, и мешал только этот идиотский женский наряд.
Он молчал, но она поняла и без слов.
И переложила ладони на плечи.
Спустить по рукам бретельки не составляло никакого труда.
Стефания отлично помнила, как в таких случаях вел себя сам Берни, а потому наклонилась и стала облизывать теплым язычком его большие соски.
От прикосновений рта девушки Берни не испытывал никакого физического возбуждения – в отличие от нее самой, как ласкающей сейчас, так и принимавшей эти ласки прежде, – но сознание того, что это делает именно она, было упоительно в своей откровенности.
Стефания приложила еще одно небольшое усилие, и Берни почувствовал, как шелк платья сначала обнял, а потом отпустил его бедра и упал к ногам.
Это было странно двоякое ощущение: с одной стороны, как будто раздевали женщину, а с другой – женщина раздевала его самого.
Спуская платье до пола, Стефания присела на корточки.
Она подняла руки и потянула за черные трусики с красной каемкой.
