Две секунды после - Ксения Ладунка

Из города в город мы будем двигаться большим кортежем из нескольких машин с охраной, жилыми автобусами и грузовиками с оборудованием, а ночевать в отелях. Сегодня в Лиссабоне предстоит подготовка к длительной поездке по Европе, а завтра «Нитл Граспер» сыграют концерт.

Достав телефон и приоткрыв окно машины, я снимаю разноцветные дома с цветами на открытых балконах. Хочу выложить в соцсети, но вспоминаю о реакции, что последует после: стоит напомнить о себе, и люди сходят с ума.

Но, черт возьми, почему я должна скрываться? Почему Том, выходя в соцсети и анонсируя тур, должен делать вид, что ничего не произошло?

Почему, выбирая друг друга, мы должны оглядываться на других людей? Плюнув на все, я выкладываю видеозапись в истории. Недолго думая, окликаю Тома, чтобы сделать забавное селфи.

Потом под его нахмуренным взглядом добавляю эту фотографию для поста и пишу: «Тур. Как это начиналось».

— Детка, ты уверена, что хочешь это выложить? — Том заглядывает в экран моего телефона.

Я пожимаю плечами.

— Да. Почему нет?

— Стоит ли сейчас давать всем повод снова накинуться на нас?

Повернувшись к нему, внимательно смотрю в глаза:

— Слушай, все закончилось. Если кто-то считает тебя педофилом — пусть делает это дальше, но я не позволю, чтобы их мнение влияло на наши отношения. Я не хочу скрываться, ведь все равно узнают, что я с тобой.

Том поджимает губы, всем видом показывая несогласие, но ничего не говорит. Меня это настораживает, но я решаю не обращать внимание и просто выложить фотографию.

Все, наконец-то, отстали от нас, и мы вместе. Любим друг друга, наслаждаемся, путешествуем, проживаем лучший период в отношениях. Я не хочу думать о людях в интернете.

— Лиссабон, я не слышу вас! — кричит Том в микрофон, и зал оглушительно взрывается.

Том выжимает из гитары рев, вступают барабаны, и подключаются остальные инструменты. Начинается песня, звук на стадионе настолько громкий, что у меня закладывает уши.

Я за кулисами, смотрю выступление, выглядывая из-за оборудования. Том, играющий на гитаре и буквально летающий по сцене, выглядит, словно бог.

Он невероятно харизматичный, пластичный, все его движения плавные и отточенные. Я смотрю на полный зал людей, на огромное количество его молодых фанаток, возможно, не сильно отличающихся от меня, и чувствую раздражение. А еще ревность и желание, чтобы он был только мой. Восхищенные взгляды фанатов приводят меня в бешенство, а наслаждающийся ими Том кажется заигрывающим со всем залом.

Зажмурившись, я стараюсь успокоиться. Однажды со мной такое уже случалось и ни к чему хорошему не привело. Лучше мне не видеть всего этого.

Развернувшись, я ухожу глубоко в кулисы, оттуда попадаю в технический коридор. Под стук глухих барабанов, доносящихся из зала, прохожу мимо концертных рабочих и вижу дверь в гримерную. Открыв ее, сталкиваюсь с Мэнди, пытающейся накормить своих детей, Френка и Фиби.

— Чем-то помочь? — незамедлительно спрашиваю я.

Она вымученно улыбается:

— О, нет, не стоит. Все в порядке.

Я смотрю на ее бешеных детей, бегающих по комнате и разбрасывающих еду в разные стороны, и думаю, что совсем не все в порядке. Желая отвлечься от ревности, которая медленно и больно сжирает, я все-таки помогаю: ловлю под ногами Френка и поднимаю на руки.

— Эй, ты, — говорю я, шутливо нахмурившись. — Да, ты! Неужели не знаешь, что еду надо есть, а не играть с ней?

— Я не хочу-у-у-у есть! — Извивается мелкий, вынуждая меня крепче сжать хватку. — Я хочу игра-а-а-ать!

— Ладно, давай вместе поиграем, а когда устанем, пойдем есть.

Мэнди, услышав мои слова, опасливо качает головой, но сделать уже ничего не может: Френк спрыгивает с моих рук и тараторит про то, во что мы будем играть. Фиби подбегает и начинает спорить с ним, Мэнди пытается их успокоить. В этом галдеже мы еле выбираем игру, и двое сорванцов решают, что я буду водить. Мэнди тоже приходится присоединиться: следить, чтобы никто из них не покалечился.

Играем мы в «Жмурки». Завязав мне глаза и раскрутив, троица бросается врассыпную, а я безуспешно пытаюсь поймать их, вслушиваясь в хлопки рук.

Через два часа различных игр и уговоров поесть, дети устают и засыпают прямо на диване в гримерке. Укрыв их пледом и закрыв дверь, мы с Мэнди уходим в другую комнату. Прислушавшись, какие песни играют на сцене, я понимаю, что концерт подходит к концу и скоро «Нитл Граспер» уйдут со сцены. Устало плюхнувшись в кресло, Мэнди говорит:

— Просто не понимаю, откуда у них столько энергии…

Я усмехаюсь, усевшись рядом с ней.

— Да, они очень активные. Вот Джоуи не такой.

Я моментально кусаю себя за язык из-за сказанного. Не к месту с подругой Марты говорить об их с Томом ребенке.

— Да, Джоуи, по сравнению с моими, очень спокойный, — без каких-либо неловкостей отвечает она. — Просто ангел.

Мэнди посмеивается, глядя на меня, и я улыбаюсь. Она нормально ко мне относится или мне показалось? Марте я точно не нравлюсь, особенно когда контактирую с Джоуи. Я думала, что с Мэнди будет также, но похоже, что нет.

— Как у тебя дела? — спрашивает она. — На вас с Томом столько свалилось.

Задумавшись, я решаю, насколько могу быть с ней откровенна. Прикинув, что нам еще как минимум три месяца придется сосуществовать бок о бок, говорю:

— Да, очень тяжело. Со мной все в порядке, а вот Том, кажется, все еще переживает.

— Марк сказал, в интернете до сих пор его обсуждают.

— Ага. Каждый день пишут комментарии, — подтверждаю я.

— Никак не могу поверить, что от них так легко все отвернулись. Мы с Марком были уверены, что альбом возьмет Грэмми, а нас взяли и просто прокатили, — Мэнди вздыхает.

Мы сидим в тишине, пока я пытаюсь набраться смелости и задать ей вопрос.

— Слушай, Мэнди… — начинаю я, глядя на нее, — как ты не ревнуешь Марка к фанаткам?

Она вздергивает брови.

— С чего вдруг? — отвечает она. — Он к ним не имеет отношения.

Я сжимаю пальцы, признаваясь:

— Я просто… Каждый раз, когда вижу их влюбленные взгляды… Начинаю злиться и чувствую, будто они хотят у меня его отнять.

Мэнди сочувствующе улыбается.

— Ну, это неотъемлемая часть их работы — влюбленные фанатки. Ты должна это понимать. И вообще, что у тебя с самооценкой, раз ты переживаешь, что какие-то неизвестные люди окажутся лучше тебя?

Я закусываю губу. Действительно, я не настолько самоуверенна, чтобы считать себя лучше остальных.

— Я бы на твоем