Две секунды после - Ксения Ладунка
Это сильно подкосило нас обоих, но в душе мы надеялись, что рано или поздно отец успокоится. В конце концов, не может же он игнорировать родную дочь до конца жизни? Когда-нибудь ему придется смириться и понять, что он ничего не может изменить.
— Том, я надену твою толстовку? — спрашиваю я, подняв ту с пола. — В зале холодно.
— А как же я? — улыбается он.
— Ты все равно будешь бегать по сцене, не замерзнешь.
Посмеявшись и поцеловав меня в висок, Том уходит на площадку. Я отправляюсь в туалет, чтобы ликвидировать все последствия нашего контакта, умываюсь, привожу одежду в порядок и выхожу в зал.
Здесь, помимо участников группы и рабочей команды, члены их семей, дети, девушки. Все приехали либо попрощаться перед туром, либо отправляются с нами. В противоположной стороне сцены я вижу Марту. Тут же отвожу взгляд потому, что она замечает меня. Неловко разворачиваюсь к площадке, смотря, как Том ходит по ней с гитарой наперевес и обсуждает с Марком и Джеффом программу концерта. Бен сзади стучит в барабаны, быстрым ритмом подгоняя весь процесс.
Даже не знаю, что мне делать, куда себя деть, чтобы не пересекаться с Мартой. После последнего происшествия мне неловко смотреть ей в глаза. Но она приехала сюда с Джоуи, чтобы тот попрощался с папой перед его долгим отъездом. Я вдруг слышу позади детский крик:
— Белинда!
Развернувшись, вижу подбегающего Джоуи. Марта кричит ему вернуться на место, но он не слушается.
— Привет, малыш, — обнимаю я его, наклонившись.
— Я скучал, — смущенно улыбнувшись, говорит он.
Присев на корточки, я беру его за руки.
— Я тоже очень скучала… Как твои дела?
— У меня теперь есть аквариум с рыбками! — восторгается он, но тут же становится грустным: — Я хотел собаку, но у меня аллергия на животных… У тебя есть аллергия на что-нибудь?
— У меня? Нет… Жаль, что с собакой не получилось.
— Ничего, мне нравится ухаживать за рыбками. У меня там есть креветка! Она вот такая скрюченная! — Он выгибает палец, пытаясь показать это, и я смеюсь.
Боковым зрением вижу, как Марта наблюдает за нами. Это некомфортно, но я не делаю ничего плохого, так что пусть смотрит сколько влезет.
— А почему ты в папиной одежде? — вдруг спрашивает малыш, и меня кидает в ледяной пот.
Сердце стучит в горле, и я сглатываю испуг, говоря:
— Мне стало холодно, он мне помог.
Джоуи пожимает плечами:
— Понятно. Мама говорит, папа всегда всем помогает.
Нервно глянув на Марту, я перевожу опасную для себя тему:
— Чем хочешь заняться? Может, поиграть во что-нибудь?
Его глаза загораются:
— Давай, я нарисую свою креветку?
— Отличная идея! — выдыхаю я с облегчением. — Сейчас найду бумагу и карандаши.
Взяв его за руку, я подхожу к одному из членов команды и прошу что-нибудь для рисования. Спустя время, помимо всех необходимых принадлежностей, нам выносят детский стол и стульчики. Посадив Джоуи и устроившись рядом на полу, я принимаюсь рисовать с ним креветок.
За занятием время летит быстро: «Нитл Граспер» отыгрывают несколько песен, составляют сет-лист, обсуждают спецэффекты. Когда мы с Джоуи вырисовываем целый подводный мир, Том спускается к нам со сцены и присаживается рядом.
— Ух ты, какие рыбы! Как ты красиво их нарисовал! — восторгается он корявыми детскими рисунками и, заметив мои, удивляется: — Ого, Белинда, не знал, что ты так хорошо рисуешь.
Я пожимаю плечами. Джоуи вытаскивает свой лучший рисунок и показывает Тому:
— Это моя креветка, пап! Я тебе про нее рассказывал.
— Офигеть, какая классная креветка! — восклицает он и принимается щекотать Джоуи. — А вот моя креветка!
Том тискает Джоуи, а тот смеется во весь голос. Потом, обняв малыша, он берет его на руки и подкидывает вверх. Я тоже смеюсь, глядя на этих двоих.
— Играть на барабанах пойдем? — спрашивает Том.
— Да, да, да! Да, пап!
Они устремляются к сцене. Вздохнув, я смотрю на рисунки рыб на столике. Тому они понравились? Взяв один из них, я думаю, что когда-то любила рисовать. Еще до того, как все полетело во тьму. Интересно, нравится ли мне это занятие настолько, чтобы связать с ним жизнь? Вероятнее всего, нет. А может, да?
Вздохнув, я кладу рисунок на место. Отправляясь в тур, я даю себе слово: я не должна раствориться в интересах Тома. Я буду искать свое предназначение. Мне нужно понять, кто я и как хочу прожить свою жизнь.
* * *
Все начинается в Лиссабоне.
Мы приземляемся там рано утром, после двенадцати часов полета в огромном самолете, все пассажиры которого — исключительно члены нашей команды.
Ступив с трапа на землю, я вдыхаю свежий теплый воздух, и он кажется совершенно другим, не таким, как в Америке.
Рядом со мной со ступенек слетает Бен, дрожащими руками вытаскивающий сигареты из кармана.
— Чертовы самолеты, а ведь когда-то в них можно было курить! — плюется он и, чиркнув зажигалкой, затягивается.
Рядом, с кислыми лицами, выстраиваются остальные курильщики — после многочасового перелета их всех ломает.
— Я еще не была в Лиссабоне, интересно, какой он, — говорю я.
Бен отмахивается, выпуская изо рта дым:
— О, даже не задумывайся, со временем все города сольются в один.
Все, кто стоит рядом, посмеиваются. Том обнимает меня, прижимая к своему боку. Щурясь от солнца, я смотрю на него снизу вверх — разглядываю растрепанные волосы, чуть отросшую щетину, черные «Рей Бены», прикрывающие глаза. Он смотрит на меня и улыбается, а я думаю, что это будет лучшее лето в моей жизни. Лето в Европе вместе с «Нитл Граспер»! О таком можно только мечтать.
Лиссабон оказывается относительно небольшим, милым и не совсем чистым городом. Наша машина пробирается по крошечным улицам, вымощенным мелкой серой плиткой, между четырехэтажных домов с оранжевыми крышами.
— Все такое потертое, старинное! — восхищаюсь я, вглядываясь в окно автомобиля, пока «Нитл Граспер» на жеребьевке решают, кто в каких автобусах будет жить.
Буквально в миллиметре от нашей машины проходит миниатюрный желтый трамвайчик, зацепившийся усами за электролинии и стучащий колесами. У меня округляются глаза.
— Он чуть не задел нас! — кричу и тереблю Тома за плечо, но он слишком увлечен обсуждением нашего будущего жилья, чтобы что-то заметить.
Вслушавшись в разговор, я понимаю, что делить автобус нам придется с Марком, его женой Мэнди и двумя их детьми. Поскольку мы с Томом заявили
