Развод. Его холодное сердце - Дарина Королёва
А глаза… Боже, эти глаза! Один раз в них посмотрел, и навсегда пропал без вести.
Темные, загадочные, как расплавленный горький шоколад, они смотрели на меня с такой властной уверенностью, что по спине побежали мурашки.
Незнакомец разглядывал меня так, как султан разглядывает понравившуюся танцовщицу — с ленивой уверенностью в своем праве обладать.
Наши взгляды встретились, и его чувственные губы дрогнули в усмешке. По телу прокатилась волна жара, не имеющая ничего общего с турецким солнцем. Я смутилась, быстро отвернулась. Кажется, мои щёки раскраснелись.
— Всё, Кирюш, нам пора! — вскочила так резко, что остатки мороженого шлепнулись на землю.
— Ты что творишь? — подруга уставилась на меня как на умалишенную. — Такой мужчина на тебя смотрит, а ты в кусты? Да ради таких глаз женщины сюда со всего мира прутся! Ты видела, как он на тебя посмотрел? Да даже у меня колени подкосились, хотя он смотрел не на меня!
— Вот именно! — я потащила её прочь от ресторана. — Ты видела этот взгляд? Как у хищника! Он же явно из таких... которые привыкли получать всё, что хотят. Используют наивных девочек, а потом словно вещи вышвыривают вон, разбивая их хрупкие сердца. Фу, у меня мороз по коже! Он похож на дьявола. Дьявол в дорогом костюме… Пошли, пошли быстрей отсюда. Шевели ногами!
— А ты у нас, значит, недотрога? — Кира закатила глаза. — Слушай, мы в Турцию приехали твое окончание учебы отмечать или твои монашеские обеты? Когда ты в последний раз на свидание ходила? В прошлой жизни?
— Я была занята учебой!
— Ну да, ну да. Сердца чинить научилась, а своё в холодильник засунула? Нет, подруга, так не пойдет. Мы всего неделю в Стамбуле, и если ты хотя бы раз не попробуешь местный... кофе, — она многозначительно подвигала бровями, — я тебя не прощу!
— Кира!
— Что Кира? Между прочим, моя тетка именно так папу встретила — на отдыхе в Анталии. И ничего, двадцать лет уже вместе. А ты от одного взгляда шарахаешься, как монашка от Тиндера! У тебя вообще телефон есть? Или ты его тоже в анатомичку сдала вместе с личной жизнью?
* * *
Вечером мы с Кирой решили поужинать в небольшом ресторанчике, недалеко от отеля. Место оказалось настоящей находкой — не туристическая ловушка с пластиковыми меню, а что-то аутентичное, пропитанное ароматами специй и звуками живой музыки.
Старинные медные лампы отбрасывали причудливые тени на стены, расписанные сценами из восточных сказок. В открытые окна залетал вечерний бриз, играя с пламенем свечей. Безумно красиво, атмосферно. Всё как в любимых сериалах!
Поверить не могу, что я действительно нахожусь здесь! В стране, в которую мечтала попасть с детства. И вот сумев накопить денег, я исполнила свою мечту.
— Боже, что это за божественный запах? — Кира принюхивалась, осматривая блюда, которые мы заказали.
— Адана кебаб, — с гордостью объявил официант, расставляя перед нами тарелки, общаясь на ломаном русском. — Мясо готовится по секретному рецепту нашей бабушки.
Сочное мясо на углях, пряный плов с шафраном и фисташками, свежайший лаваш — всё это напоминало пир из нашумевшей саги "Великолепный век". Особенно, когда на десерт принесли пахлаву, при виде которой все мои знания о подсчете калорий предательски капитулировали.
Выйдя из ресторана, я на секунду остановилась, чтобы застегнуть сумочку. И вдруг врезалась в кого-то, уткнувшись носом в безупречно белую рубашку. Подняла глаза — и задохнулась.
Не может быть…
Это был ОН.
Тот самый загадочный… черноглазый незнакомец с веранды.
— Mavi gözlü melek (голубоглазый ангел), — произнес он с порочной ухмылкой, от которой у меня подкосились колени.
— Простите, я... — я попятилась, чувствуя, как заливаюсь краской.
Грянул выстрел.
В первую секунду я даже не поняла, что произошло — просто стояла, глупо уставившись в эти невозможные черные глаза, горящие каким-то дьявольским огнем.
А потом время словно замедлилось, растянулось, как патока.
Я посмотрела чуть ниже и обомлела, наблюдая, как на его белоснежной рубашке расплывается красное пятно, как дергается уголок чувственных губ от боли.
Но вместо того, чтобы упасть, мужчина молниеносно дернул меня к себе, закрывая своим телом.
Второй выстрел. Третий. Звон разбитого стекла, крики людей, топот ног — всё смешалось в какофонию ужаса. А я чувствовала только его руки, стальным капканом сжимающие меня, его горячее дыхание на своей щеке, запах его парфюма, смешанный с металлическим привкусом крови.
— Не двигайся, — голос, хриплый и властный, обжег мне ухо. — Ни звука.
Мы рухнули на брусчатку. Он накрыл меня собой, прижимая к земле всем весом. Его кровь, горячая и липкая, пропитывала мою блузку, а сердце колотилось так, что, казалось, вот-вот проломит ребра.
Краем глаза я видела, как его охрана бросилась к зданию напротив, откуда стреляли. Черные фигуры в костюмах мелькали, словно тени, профессионально и четко блокируя все выходы.
— Вы ранены, — мой врачебный инстинкт наконец пробился сквозь пелену шока. — Дайте я посмотрю...
— Молчи, — он снова оборвал меня, еще крепче прижимая к земле.
Его глаза, черные как бездна, впились в мои с такой силой, что перехватило дыхание. В них читалась властность, ярость и что-то еще — какое-то первобытное, хищное чувство собственничества, от которого по спине побежали мурашки.
Только потом я поняла — он не просто закрыл меня от пуль. Он защищал меня как что-то своё, уже принадлежащее ему.
Я еще не знала, что эта встреча изменит всю мою жизнь.
ГЛАВА 8
Его глаза, черные как бездна, впились в мои с такой силой, что перехватило дыхание. В них читалась властность, ярость и что-то еще — какое-то первобытное, хищное чувство собственничества, от которого по спине побежали мурашки.
Только потом я поняла — он не просто закрыл меня от пуль. Он защищал меня как что-то своё, уже принадлежащее ему.
Я еще не знала, что эта встреча изменит всю мою жизнь.
Что этот раненый дьявол в идеальном костюме не отпустит меня никогда…
А потом включился автопилот. Практика в больницах не прошла даром.
Его тяжелое дыхание обжигало шею, когда он чуть приподнялся, позволяя мне повернуться. Кровь стремительно пропитывала дорогую ткань рубашки, и я, не раздумывая, рванула шелковый шарф с шеи.
— Я врач, — быстро произнесла я от паники на родном языке, встречаясь с
