Красивый. Родной. (не)Мой (СИ) - Милоградская Галина Luchien.
Я боюсь. Постоянно боюсь, что в один прекрасный момент он придёт и скажет, что хочет развод. Чем его удержать? Как можно удержать ветер? Один раз мне это удалось, значит, надо родить ещё одного ребёнка, чтобы точно никуда не делся. Это станет поводом уволиться, наконец, и осесть дома. Он же не раз говорил, что жалеет, пропуская детство Адели. Второй ребёнок станет нашим якорем. Часто думаю об этом. Не то, чтобы сильно хотелось снова рожать, но ради сохранения семьи я это сделаю. Родители помогут, денег на няню достаточно.
Наша квартира в доме клубного типа, я купила её три года назад, не без помощи папы, конечно. Зарплата у Максима хорошая, конечно, но на такую недвижимость не хватило бы. Чтобы он не вылетел из очереди на жильё, пришлось оформить квартиру на маму, но Максим не возражал. Во всех вопросах, связанных с устройством нашей семьи, он мне доверяет. Тогда почему я сомневаюсь?..
В доме всего четыре этажа, но лифт есть. Мы живём на последнем, там два уровня — почти как в частном доме. Захожу и выдыхаю — наконец тепло. Несколько метров от машины до подъезда, а продрогла до костей. Рано пальто достала, надо было не сдавать шубу на хранение.
— А вот и мама вернулась, — говорит няня Полина, выходя навстречу. — Вы сегодня рано.
— Да, перенесла вечернюю встречу на завтра, — отвечаю, вешая пальто. — Хотелось побыть со своей принцессой подольше.
Аделя с визгом вылетает из-за угла и врезается в мои ноги. Присаживаюсь, чтобы быть с ней на одном уровне, целую в пухлые щёчки. Красавица, вся в папу, хотя и мои гены постарались.
— Чем вы сегодня занимались?
— Читали, — важно говорит дочка. Горжусь ей, моя умница. Уже и читает, и считает, и писать умеет.
— Почитаешь мне тоже? Я только переоденусь.
Няню отпустила. Мы ужинаем вдвоём, а потом отправляю дочку за книжкой, а сама готовлю нам гнёздышко на диване, достаю пледы, подушки. С детства прививаю Аделе вкус, её всегда окружают только лучшие вещи. Не обязательно самые дорогие, но все стильные. Она уже несётся обратно, прижимая к груди книгу, когда слышу знакомый и долгожданный звук — ключ поворачивается в замке. Не верю ушам: Максим должен был вернуться только через несколько месяцев, только недавно уехал! Выхожу в коридор, и сердце сбивается с ритма — он! На тёмно-синей форме блестят капли воды, щёки и нос покраснели. Бросаюсь к нему, обнимаю, Аделя обвивает руками торс.
— Задушите, — сипло говорит Максим. — Регин, не надо. Я с дороги, потный, пыльный.
Он отстраняет меня, треплет макушку Адели и разувается. Что-то не так. Не могу понять, что именно, но Максим выглядит иначе. Улыбается, но без тепла. Глаза отводит.
— Иди в душ, а я разогрею ужин.
Просто устал с дороги, ничего страшного. Мало ли, что на службе случилось, может, в дороге какая-нибудь неприятность — настроение человеку несложно испортить, было бы желание. Потом спрошу, если захочет, то расскажет.
— Рейс отменили? Почему ты так быстро вернулся? — спрашиваю, не выдержав.
— Дали ещё три недели отпуска, — отвечает он, пожимая плечами. Это что-то новое, но кажется, что подробностей я не узнаю. Да и зачем они, разве не главное, что он дома?
Аделя болтает, не переставая, Максим ест и слушает с рассеянной улыбкой. Вижу — мыслями не тут, не с нами. Тревога начинает разъедать внутренности. Что у него случилось?! Едва удерживаюсь от расспросов. Пока укладываю дочку, Максим успевает лечь. В спальне горит только мой ночник, а муж лежит, отвернувшись к стене. Разве так встречаются после разлуки? Хоть он и уехал недавно, я успела дико соскучиться. Надела сексуальную ночнушку: нежные кремовые кружева, тонкий шёлк. А он даже голову не повернул.
— Что случилось? — присаживаюсь на край кровати с его стороны. — Не хочешь рассказать?
Максим тяжело вздыхает, поворачивается на спину и пристально смотрит. В животе всё сжимается, сковывает холодом.
— Ты счастлива? — спрашивает он серьёзно и тихо. Сердце сейчас из горла выскочит.
— Конечно. Почему ты спрашиваешь? Разве ты — нет?
— Я уже не знаю.
Это не шутка, он говорит серьёзно.
— У тебя кто-то есть?
— Что? Почему ты?.. — Максим хмурится, привстаёт на локтях.
— Если нет, то я сделаю всё, чтобы вернуть тебе ощущение счастья, — отвечаю и обнимаю, вдыхаю его запах, укладываю на спину. — Всё-всё сделаю, понял? Не говори больше так!
Целую шею, за ухом, ищу губы, но он не целует в ответ. Не собираюсь сдаваться, целую без перерыва, запуская руку под одеяло. У него даже не встал! Руки легли на мою талию, но не двигаются, как будто он не знает, хочет оттолкнуть или прижать к себе.
— Прости. Кажется, слишком устал, — шепчет Максим, беря моё лицо в ладони. Целует в лоб. В лоб, мать его!
— Если ты устал, расслабься и получай удовольствие. Я всё сделаю сама.
Пытаюсь улыбаться, выглядеть беспечной, но внутри воет пожарная сирена. Если он сейчас оттолкнёт, я прямо тут умру. Но Максим молчит. Позволяет снять штаны, задрать майку. И правда не встал, даже не шелохнулся. Такое у нас впервые на моей памяти. Спускаюсь к ногам, развожу их в стороны и начинаю целовать внутреннюю поверхность бедра. Слегка прикусываю напряжённое сухожилие и наконец вижу слабую ответную реакцию. Член начинает подниматься нехотя. С победной улыбкой поднимаю глаза на Максима и снова холодею — он не смотрит. Прикрыл глаза ладонью, тихо дышит.
От унижения горчит во рту: я, что, уговаривать должна, чтобы муж трахнул свою жену?! Решительно беру едва твёрдый член в руку и погружаю в рот. Сейчас он с лёгкостью помещается целиком, но постепенно начинает наливаться кровью. Так бы и сразу. Другую нашёл? За дуру меня принимаешь? Даже не думай, что отпущу, весь мой! Когда слышу первый стон, усмехаюсь. Так, дорогой! Лучше, чем со мной, тебе не будет ни с кем и никогда. Несколько раз с силой втягиваю щёки, обвожу головку языком и поднимаюсь. Медленно сажусь сверху, до конца, сладко выдыхаю.
— Посмотри на меня, — прошу тихо. Кладу его руки себе на бёдра, начинаю плавно двигаться. У него слишком напряжённое лицо, сосредоточенность на процессе, а не на том, с кем он занимается любовью. Любовью ли? Ощущение, что я его тупо насилую. На вибраторе поскакать было бы проще. Я ложусь на его грудь и шепчу:
— Хотя бы сделай вид, что тебе нравится…
Максим длинно выдыхает и вдруг обнимает обеими руками, прижимает к себе и наконец начинает отвечать. Толчки сильные, почти грубые, но это то, что мне необходимо, чтобы заглушить раздражение и обиду. Волна тепла расходится от низа живота, накаляет всё внутри, я начинаю постанывать, крепко держась за его плечи. Кончаю со стоном, но Максим не собирается останавливаться, словно тоже хочет выместить злость. Ещё несколько движений, от которых тела звонко шлёпают, и он наконец замирает.
— Что это было? — спрашиваю, вяло ворочая языком.
— Прости, я думал, это то, чего ты хотела.
— В следующий раз хочу нежно. — Провожу языком по его губам, слизываю выступившие над верхней капельки пота. — У тебя несколько минут, чтобы восстановиться, понял?..
Он давно спит, а я не могу. Встаю, беру его телефон и выхожу. Пытаюсь включить, но он… запаролен?! Серьёзно?! Раньше Максим никогда не ставил пароль. С другой стороны, когда я в последний раз проверяла его телефон? Поначалу постоянно просматривала, но ничего подозрительного никогда не было. Помню, даже распечатку звонков делала, но и там были только контакты сослуживцев. Что ж, придётся найти номер друга, который в прошлый раз помог.
Возвращаюсь в постель и обнимаю мужа со спины. Никому тебя не отдам, слышишь? Другая? Плевать, забудешь.
Через три недели Максим уезжает. Всё это время делаю вид, что всё в порядке, но сложно игнорировать его холодность. Он постоянно молчит, в мыслях, на вопросы вяло отшучивается. Тревога вырастает, переходит на новую стадию, когда, проводив его, встречаюсь с другом. Не то, чтобы в его конторе можно сильно пользоваться положением, но когда это Никиту останавливало? Мы сидим в кафе, за окном наконец апрель и тепло, только солнце не радует.
