Сломанная любовь - Евсения Медведева

— Ур-ра!!!! — заорал Гера и, сильно ударив по дну бутылки с шампанским, стал заливать всех сладкой пенной жидкостью.

— Ур-ра! — визжали девчонки, медленно, вдоль стеночки большой корзины, продвигаясь в нашу сторону. Мы стали обниматься и рыдать в унисон. Катерина целовала и выла, как маленькая собачка, попутно стирая мои слёзы, чтобы не испачкать платье.

Мы передавали бутылку из рук в руки, делая жадные глотки ледяного шампанского. Мирон ни на шаг не отпускал меня, всё смотрел…смотрел… Будто боялся, что ему это кажется. А я целовала его. Руки, пальцы и шею, чтобы и ему показать, что рядом буду, что уже никогда не уйду.

— А где Мишка? — охнула я.

— Всё хорошо, — Мироша улыбнулся.

— Готовимся! — всё тот же громкий мужской голос угомонил наше веселье. Мужчина даже не старался сдержать улыбку, а столкнувшись со мной взглядом, подмигнул и мотнул головой, будто поздравления выражая.

— Миша? — завопила я, посмотрев вниз. На огромном зелёном поле были натянуты белоснежные шатры, а по газону скакал сын, отчаянно размахивая руками. Не могла его слышать, но представляла, как он визжит от восторга. Он всегда говорил, что мама его принцесса, и когда-нибудь появится принц и заберёт её с седьмого неба. Я никогда не спрашивала, как его мамочка-учитель окажется на седьмом небе, а теперь всё понятно стало…

— Папа? — завизжала я, когда шар стал сбрасывать высоту, и высыпающийся народ стал обретать узнаваемые черты. Мой папочка подхватил Мишку на плечи и побежал в нашу сторону. Шар опускался, внутри всё ухало от восторга, а я задыхалась от любви и счастья бесконечного. Ну, точно… На седьмом небе побывала…

Голова закружилась, а среди массы людей стали вырисовываться знакомые лица. Аля… Наташка, Севка, мама… Мама? Я дернула головой, а Мирон улыбался.

— Всё хорошо. Это наш день, Лялька… Это всё для тебя, милая. Пусть все видят твоё счастье.

— Мамочка! Мирон! — вопил Мишка, размахивая руками.

— Сыночек!

— Я говорил же тебе? Говорил?

— Говорил, милый!

— Что он говорил? — хохотал Мирон над эмоциями мальчишки.

— Сын твой всегда говорил, что приедет принц и поднимется за мной на седьмое небо. Ну, принц мой, как тебе предсказание от сына?

— Слышала бы ты, что он предсказал мне вчера перед сном, — Мирон прижал меня к себе за мгновение до удара корзины о землю.

— Что?

— Что у него будет две сестры, — Мирон поднял меня на руки. — И даже имена придумал.

— Серьёзно?

— Ага. И ты знаешь, а я с ним согласен. Чем больше сладких девочек в нашей семье, тем лучше!

— Оля? — Керезь уже вытащил девушку и протягивал руки в мою сторону. — Обещаю не лапать.

— Честно? — рявкнул Мирон.

— Только чуть-чуть…

Гера подхватил меня и максимально быстро, чтобы избежать разборок с Мироном, опустил на землю. В нашу сторону уже бежали Мишка, папа и мама, прижимающая к груди белые туфли.

— Мамочка! Он наш принц, да?

— Да, Мишка… Наш папа самый лучший из принцев, — подхватила сыночка. На нём были черные шортики, белая рубашка и бабочка, и даже волосы разрешил уложить гелем на бок. Интересно, кому это удалось?

— Ольга… — громко вздохнула мама, протягивая трясущиеся руки, в которых лежали белоснежные лодочки.

Моя мамочка рыдала, не скрываясь, не держала лицо, как делала это всегда, понимая, что нет на это уже ни времени, ни смысла. Она вдруг резко подалась вперёд и впервые за много-много лет обняла меня так крепко, как я и не помнила. Она не думала о платье, о волосах и о том, что подумают другие. Просто обнимала, пропуская через меня всю горечь своих рыданий.

— Бабушка Наталья, — хохотал Мишка, теребя её идеальную укладку. — Мамочка моя такая красивая! Правда?

— Ты очень красивая, Оленька, — мама отстранилась, осмотрела меня мягким взглядом и поцеловала. — Прости… Я люблю тебя.

— И я тебя люблю, — само вырвалось, и уже я бросилась её обнимать, пытаясь насытиться теплом материнской любви.

— Ох, горюшки мои, — заохал папочка, окутывая нас своими руками. — Хватит рыдать. Сегодня только смеёмся… Танцуем и веселимся! Да, Мирон?

— Конечно, — Мирон одобрительно кивал головой, стоя позади меня. — Идём, милая…

Это был один из тех волшебных дней, о которых мечтает каждая девушка. За шикарно накрытыми столами сидели все родные и близкие. Лица сияли улыбками, а вокруг витало такое густое счастье, которым хотелось делиться… Не было тут места обидам, прошлому и горьким воспоминаниям. Мы смеялись, танцевали до самого заката, а потом, обнявшись, смотрели шикарный фейерверк, что рассыпался разноцветными всполохами над полем. Это был настоящий день. Не выдуманный. Мой день! И счастье моё!

Мирон

Кусал щёки, щипал руки, пытаясь убедиться, что не сплю… Моя счастливая Лялька кружилась в танце с отцом, смеялась, закидывая голову назад, и всё время бросала в меня томные взгляды.

— Она прекрасна, — мама подошла со спины и опустила ладони мне на плечи. — Она любит тебя.

— А я-то как её люблю, мам.

— Папа не приехал.

— Я не приглашал, мам. Нет пути назад. Он же предал нас с тобой, поэтому пусть теперь живёт так, как знает.

— Он мне вчера звонил и жаловался, что ты оспариваешь наследство?

— Мне не нужны его деньги, мам. Просто сделаю так, чтобы они точно достались моему брату, потому что на своей шкуре ощутил, насколько переменчив бывает отец. А мы с тобой и без его денег проживем, да?

— Я горжусь своим сыном, — мама прижалась ко мне щекой. — Как я умудрилась вырастить такого хорошего мальчика?

— Это случайность, — я рассмеялся и обнял её тонкие ручки.

— А можно я сегодня Мишаню заберу?

— В очередь, Оксана, — крякнула Аля и бухнулась в соседнее кресло. Она часто дышала после конкурсов, которые специально готовились для наших забавных старушек, без бушующей энергии которых праздник был бы неполным. — Мы с Любкой уже вторую неделю малька не видим.

— Алечка, я в вас влюблена, честное слово! — смеялась мама.

— А пацан у тебя и правда неплохой получился, — старушка закурила и бросила в меня влажный от слёз взгляд. — С фантазией. Вот только бабку вы свою поселили с