Юлия Колесникова - Разрешаю себя ненавидеть
— Я люблю тебя.
Мороз прошелся по коже, и я едва смогла от него отстраниться. На несколько минут мое самообладание было подорвано. Я не могла не о чем думать кроме как о его губах. А Ирвинг вполне спокойно взирал на меня, в то время как разговаривал с новым парнем Рашель. Они были знакомы, и у них быстро нашелся общий язык. Рашель на это скривилась мне в зеркало заднего вида. Хм, вряд ли в данный момент я могла улыбнуться.
Мы снова поехали на пляж, но к какому-то новому месту, где я раньше не бывала, видимо это был отдаленный берег, там, где почти никто не жил. Я только представляла себе, где это именно, но раньше не бывала.
Выйдя из машины, я, как и остальные ощутили, что здесь ветер явно был холоднее, чем возле нашего городка, так как здесь не было таких скал. Берег был низким, и это были глина, или просто огромные валуны. Было еще не так темно и вид моря с берега, тут же проникал глубоко в душу, словно фотография. Вот ты смотришь на море, но мурашки на твоей коже потому, что и Ирвинг подошел ко мне сзади, и его руки почти возле меня, и я чувствую, как он дышит.
Там где мы стояли, море немного закрывали черные ветки, но это словно придавало виду, какую-то таинственность, все-таки зима лишь отступила. Все равно было видно, как берег размыл бугристый лед, но на песке в некоторых местах выросла трава, так как здесь никого не бывало так часто, чтобы вытоптать траву.
— Эй вы! — услышала я сквозь шум ветра и накатывающей воды голос Рашель. — Мы будем вон там! Пледы в машине.
Лицо Рашель было таким веселым, что я не могла не улыбнуться в ответ. Рашель в отличие от Вокс, не стала тратить быстро наступающую темноту на то чтобы держаться за ручки, а конечно же на страстные жаркие поцелуи. Они тут же перестали обращать на нас внимание, уходя куда-то за огромный камень.
Я, недолго думая пошла к машине за пледами, Ирвинг же стоял на том самом месте, что я его оставила. Развернувшись, я заметила напряженную линию его плечь, руки в карманах говорили о его тревоге и сопротивлении, и все же он был здесь. И все же он хотел говорить со мной, и быть со мной. Я пошла мимо него вниз к берегу. Туда где песок мирно жил возле гальки, и расстелила один плед на земле, сложив его сначала вдвое, чтобы было теплее, а вторым накрылась, оставляя места для Ирвинга. Его недолго пришлось ждать.
Конечно же, первым что он сделал, это страстно поцеловал меня, откидывая на одеяло. Я была готова отдаться ему тут, я была готова забыть о холоде, шуме волн, отдаленных звуках голосов Рашель и ее парня, я готова была забыть обо всем. Если бы не понимала, что таким образом он, лишь хотел отстрочить свой рассказ.
Ирвинг, почувствовал мое сопротивление, не стал продолжать. Хорошо, что он начинал лучше меня понимать.
Он тяжело вздохнул и откинулся назад. Я услышала, как под тяжестью его тела зашуршала галька. И тут же прилегла рядом, он укутал нас в одеяло. Было так приятно лежать в его руках, видеть небо, выглядывающее из-за его лица, и ощущать легкий аромат моря на его коже. Или мне так просто казалось, потому, что вода была так близко, и здесь оно ощущалось более резко, чем там наверху. Его одеколона я почти не слышала.
Мне нравилось чувствовать, как его грудная клетка поднимается и равномерно опускается.
— Что ты хочешь знать, конкретно? — наконец смог выдавить из себя Ирвинг, и я подумала о том, что зря не начала говорить первая, чтобы он как и в тот раз расслабился.
— Я почти не знаю о том, какую музыку ты предпочитаешь. Ну кроме того раза, когда ты оставил включенную ее на всю ночь. Кстати к кому ты тогда ходил?
Неожиданно для меня Ирвинг начал смеяться, и понятное дело я тряслась вместе с ним, не понимая, почему он смеется, но и себе тоже улыбалась.
— В чем дело? — я возмущенно стукнула его в бок, чтобы он все мне объяснил.
— Я назло тебе включил музыку, а сам просто пошел пройтись на море. Был зол на тебя. Как всегда, за то что ты такая красивая, и твою пижаму, в кролики — эти шортики и майку, которые были самой соблазнительной вещью которую я когда-либо видел, потому что я не мог их с тебя снять. Я не мог к тебе прикоснуться, а ты не зная о этих моих страданиях просто спала. Я решил тебя помучить.
— Ну, я мучилась, но не только из-за музыки, потом, когда ты рассказал что уходил типа к девушке, я мучилась сомнениями, с кем ты?
— Я тогда тебе нравился? — удивление Ирвинга было таким искреннем, что я даже не знала, что ответить.
— Я не знаю даже. — задумалась я, стараясь понять, что написано на его лице в темноте. — После того поцелуя в море, я все время не могла понять что чувствую к тебе.
Ирвинг замолчал, словно не хотел больше продолжать эту тему, и приблизив лицо чуть ближе, я поняла, что он явно смутился. Что же он не хотел так обговаривать? Но я не стала его торопить, он был таким человеком, к которому нужно пробиваться очень осторожно.
— Так как на счет музыки?
— Linkin Park, Perfect circle, RA, Skillet…в общем-то их очень много. Я дам тебе свои диски, или посмотришь мою музыку на моем компьютере. Ну а ты?
— То же что и ты, и еще некоторые группы. Люблю старый рок — Девида Боуи, Скорпионс… не знаю, много всего.
— Я был на концерте Скорпионс, — заявил хитро мне он, и я тут же принялась расспрашивать Ирвинга об этом.
Ирвинг рассказал о многих концертах, которые ему довелось посетить, и я завидовала ему. И так же завидовала тем, кто был с ним на этих концертах. Мне и не стоило спрашивать, чтобы понимать, что у Ирвинга было море девушек. Тонны. Океаны. Килограммы и тому подобное. Их было бесчисленное количество — и я себе просто представляла этот контингент его прошлого, которое было скрыто от меня. Возможно, там были сотни, с которыми мне приходилось соревноваться.
— Твоя бабушка, я о ней ничего не знаю, — спросила я, когда тема концертов сама по себе пропала.
— Она прабабушка, — тепло улыбнулся Ирвинг, целуя меня в висок. — Она бабушка моей мамы, ей уже 90, а то и больше лет, она нам не рассказывает сколько, и Майя ее любимица. Ей она оставляет все, а мне машину прадедушки и его лодку. За это, как она говорит, я должен ей ноги целовать. Веселая старушенция. Хорошо что хоть котов не любит. Иногда я думаю о том, что буду делать, когда она умрет. На этот случай она уже начал отдавать распоряжения — заказала в агентстве гроб… и тому подобное. Она говорит, что для меня это будет слишком, организовывать еще одни похороны так скоро. А собралась она в мир иной этим лето, или на следующее….
То как Ирвинг говорил об этом, заставляло меня трястись от перенапряжения. Он улыбался, но голос его ставал все более холодным, отчужденным и пустым — таким, каким он был, как только приехал сюда к нам. Я поняла, что разговор о бабушке коснулся той темы. Которая его убивала, снедала изнутри. Смерть родителей, все еще было чем-то ужасным, о чем он не был готов говорить.
