Выбери меня - Эля Муратова
Его слова отдаются лёгким уколом в сердце. Я знаю, так будет правильно. Я ношу чужого ребёнка. И скорее всего, это мой единственный шанс стать матерью. Было бы несправедливо лишать Серёжу того же.
Я знаю, это правильно. Но всё равно почему-то больно.
— Я…
Перебивает меня:
— Почему ты готова принять помощь любого, но только не от меня?
— Что? Нет, это не…
— Руслан, — припечатывает. — Этот твой однокурсник, у которого ты работаешь. Моя сестра.
Смотрю на него, онемев.
— Ладно, ладно. Я поняла. В рамках разумного — почему бы и нет.
— Хорошо, — его лицо немного смягчается. — Когда к врачу?
— Плановый осмотр — в понедельник. Надо бы сдать анализы… — встаю со стула. Лёгкая боль стреляет в поясницу. Потираю спину, морщась.
— Что?
— С тех пор, как центр тяжести в моём теле сместился, периодически стреляет, — усмехаюсь невесело. — Я всё чаще чувствую себя развалюхой, — неуклюже пытаюсь пошутить, чтобы снять напряжение.
— Повернись, — встаёт рядом со мной. Кладёт руку чуть повыше ягодицы. — Давай помассирую.
— Если не затруднит.
Оперевшись руками о столешницу, наклоняюсь чуть вперёд. Серёжа разогревает пальцы, сжимая и разжимая кисти.
— Холодные, — поясняет в ответ на мой вопросительный взгляд.
Задирает мою домашнюю футболку. Уверенно и чётко обхватывает пальцами мышцу, слегка сжимая.
Благодарно стону.
— Если будет больно, скажи.
Молча киваю, не в силах ответить. Это невероятно приятно.
Он перемещает ладонь на левую сторону. Чувствую его дыхание на своей шее. Волоски на коже невольно встают дыбом под роем пробегающих по спине мурашек.
— Невралгия, скорее всего. У меня было такое, когда однажды перестарался в зале.
— И всё ты знаешь, — мурлычу шутливо, наслаждаясь его поглаживаниями. — Идеальный Серёжа.
Шепчет тихо:
— Идеальный. Но не для всех.
Глава 45
Бей или беги
27-я неделя, ноябрь
Врач ставит мне угрозу преждевременного прерывания беременности на двадцать седьмой неделе.
Знаете, где-то в глубине души я, наверное, ждала этого. Когда трижды проходишь через то, что прошла я в своё время, это неминуемо оставляет некий отпечаток в твоём подсознании.
Однажды вечером, перед сном, я иду в туалет. Когда я замечаю характерные красные пятна на своём нижнем белье, мир начинает буквально кружиться перед глазами.
Игнорируя чёрные спирали, по ощущениям отпечатавшиеся на моей сетчатке, я медленно, по стеночке, бреду в кухню. Кажется, здесь я видела в последний раз свой мобильный.
В голове пульсирует жуткая мысль. Вот оно. Началось.
Родители в посёлке. Лёша с Алёной живут слишком далеко. Тима… сегодня же суббота. Тимы нет среди «живых», скорее всего он сейчас веселится в каком-нибудь баре.
Давлю рвущийся наружу судорожный всхлип. Ты должна успокоиться. Ты должна. Ради своего ребёнка.
Дрожащими пальцами набираю номер скорой. Диспетчер на том конца провода просит меня представиться и описать, что случилось.
— Я… — сглатываю. — Кажется, у меня началось кровотечение.
— Вы травмированы?
— Нет. Я беременна. Двадцать семь недель.
— Адрес назовите, пожалуйста.
— Улица Академика Сахарова. Дом тринадцать. Квартира двадцать три.
— Домофон работает?
— Да.
— Ожидайте бригаду. Пожалуйста, подготовьте все необходимые документы. Паспорт, медицинский полис, СНИЛС, медицинская карта, при наличии, — быстро тараторит в трубку диспетчер. — Всё понятно?
— Да.
— Ожидайте. Запаситесь терпением, пожалуйста. Нагрузка слишком велика, к Вам приедет первая освободившаяся машина.
Короткие гудки ненадолго прорезают тишину трубки. Что она говорит такое? Запастись терпением? Каким терпением!? Мой ребёнок… возможно, прямо сейчас мой ребёнок…
Следующие действия я произвожу на автомате. В предчувствии угрозы организм включает свои скрытые резервы. Пространство в голове расчищается. Разум становится холодным и ясным.
Когда-то давно я читала про реакцию, присущую каждому человеческому существу, под названием «Бей или беги». Она зашита где-то глубоко внутри нашего мозга и берёт своё начало с тех древних времён, когда главной задачей человека было просто — выжить. Если коротко, то в условиях стрессовой ситуации все ресурсы человеческого организма мобилизуются: он становится невероятно сильным и ловким. Концентрация существенно повышается, прям… как у меня сейчас.
Не сомневаясь ни секунды, я набираю номер Алёхина. Он живёт в квартале от меня. Он будет здесь быстрее всех.
В настоящий момент мне глубоко плевать, что сейчас вечер субботы. Мне наплевать, что Серёжа может быть занят. Не один или даже с девушкой. Единственное, что меня интересует — это жизнь моего ребёнка.
И почему-то я знаю, я верю! Что Серёжа мне поможет. Всегда помогал.
В голове отбойным молотком бьётся мысль о том, что до двадцать седьмой недели плод считается нежизнеспособным. Мой ребёнок не может родиться сегодня! Ещё слишком рано, малыш…
Серёжа отвечает быстро, как будто держал телефон в руках, когда я позвонила.
— Да?
— Привет. Мне срочно нужна твоя помощь. Это очень… важно.
— Что случилось?
— Ты можешь приехать прямо сейчас? Мне нужно в больницу. У меня… в общем у меня кровь.
Молчит несколько секунд.
— Сама идти можешь?
— Да. Но лучше не стоит. Это может повредить…
— Буду у тебя через десять минут. Максимум, пятнадцать. Жди меня наверху.
Он приезжает через восемь. Я знаю это, потому что всё это время не отрываю напряжённого взгляда от циферблата своих часов.
Когда Серёжа резко толкает незапертую дверь квартиры, жду его, сидя на пуфе в прихожей.
Думаю, всё написано на моём лице, потому что он не задаёт никаких вопросов.
Бережно берёт меня на руки. Ставит на землю только у двери своей машины.
Когда мы трогаемся с места, вспоминаю про скорую. Отменяю вызов, говоря, что я еду в к врачам сама. Вдруг там, где-то, есть человек, как я, которому срочно нужна медицинская помощь? И он ждёт эту машину прямо сейчас, потому что никто другой не может приехать и отвезти его в больницу.
Медсестра в приёмном покое задаёт мне какие-то вопросы. Еле ворочаю языком, не в состоянии ответить внятно. Крепко держусь обеими руками за свой живот, как будто это может каким-то образом остановить происходящее.
Серёжа аккуратно садит меня на скамейку для ожидания. Отклонив голову назад, упираюсь затылком в стену. Прикрываю глаза, крепко зажмуриваясь. Но не успеваю. Крупная слеза проливается на щеку.
Серёжа шепчет мне ласково:
— Потерпи. Потерпи минуту. Я сейчас.
Слушаю его отстранённо, как будто со стороны. Вроде он ругается с кем-то, даже кричит.
Начинаю молиться. Шепчу про себя единственную молитву, которую я знаю.
Серёжины руки вновь подхватывают меня подмышками. Садят в кресло.
Произносит одними губами, когда я в последний раз кидаю взгляд в его лицо перед тем, как моё кресло разворачивают и увозят: «Всё будет хорошо».
Дальше — всё как в тумане. Меня трогают, задают десятки вопросов. Какие-то датчики на моём
