Стелла Чаплин - Бабник

– Нет. – Кстати, это было правдой.

Макс открыл бумажник и поискал в нем визитную карточку.

– Знаешь, – предложил он. – Давай поднимемся в номер. Всего на одну минуту. Я запишу тебе телефон.

В лифте мы с Максом стояли у разных стен, и наши отражения разбегались в зеркальных плоскостях. Мы оба молчали. Я смотрела на золотые мозаичные плиты пола, не осмеливаясь поднять глаза на него. На девятом этаже двери открылись, и Макс так же молча провел меня по коридору, открыл номер своей карточкой, прошел сразу в спальню и полез в комод. В гостиной все стены были увешаны чертежами, а на журнальном столике в прозрачном футляре стояла модель здания. Башни-близнецы Галереи нового искусства в Перте[6].

Пойти за ним? Я хотела, но не осмелилась. Меня не пригласили. Пока. Он сказал мне, что должен остановиться. Поэтому я подглядывала за ним из гостиной. Там стояла их огромная кровать. Я не пойду туда. Я буду хорошей девочкой.

Макс дал мне свою карточку, и наши глаза встретились.

– Это очень опасно, – сказал он. – Мы в номере отеля, поэтому мы ничего не можем делать. Ты должна уйти.

Я кивнула:

– Да. Ты прав.

Я посмотрела на его визитку. Слова. Цифры. Некоторые цифры в квадратных скобках. Я погладила пальцем бумагу, словно проверяя качество. Я не могла уйти.

– Все в порядке, – сказал Макс, пытаясь успокоить меня.

– Да. Со мной все в порядке. И с тобой все в порядке.

– И с Эндрю, и с Натали все в порядке, – добавил он. – Она к тебе очень хорошо относится, ты же знаешь.

Это правда. Она моя лучшая подруга. Она никогда бы не поступила так со мной, правда же? Но ведь она как раз поступила бы. Именно так она и поступила.

– Я не думал, что может произойти что-то подобное, – сказал Макс. – Но меня сильно тянет к тебе.

Я смотрела в его голубые глаза и чувствовала, как что-то неизведанное льется из моей души прямо в его душу. Мы не мигали и не отводили глаза.

– Мне очень трудно сказать тебе «прощай», – призналась я честно.

– Поцелуй меня, – неожиданно сказал Макс. – Поцелуй меня в губы.

Я встала на цыпочки, чтобы дотянуться, и прижалась губами к его губам и всем телом к его телу. Растворилась в нем. Я молила о чуде, которое задержало бы его в Лондоне хотя бы на несколько дней. Я чувствовала, что его твердый член уперся мне в живот. Я подтянулась чуть выше, и наши чресла соприкоснулись.

– Мы не должны заниматься любовью, – сказал Макс хрипло, его губы щекотали мои.

– Не должны, – согласилась я.

– Ты замужем. Я почти женат. Это было бы неправильно. – Он целовал меня, держа мое лицо в ладонях.

– Угу.

– Мы не должны делать ничего, что не стали бы делать на людях.

– Правильно.

– Поэтому целоваться мы можем.

– Конечно.

– Целоваться мы можем. Я целовал тебя на людях. Целоваться разрешено, – прошептал Макс.

Какое счастье, что поцелуи – это не супружеская измена. Мы вели себя хорошо и парили под небесами.

– Мы не можем лежать в постели, – выдохнул Макс, и я покивала головой, соглашаясь с ним. – Но мы можем сесть на диван. Диваны стоят везде.

Я не могла ответить, потому что его язык был у меня во рту. Я снова попыталась кивнуть, а он подвел меня к дивану, и мы устроились на нем, не отрывая губ друг от друга. Некоторое время мы целовались на диване: он – сидя, я – стоя на коленях. Вдруг Макс сказал:

– А что, если нам раздеться? Если мы останемся в белье, то все будет как на пляже. Белье – это такая одежда, в которой загорают на пляже, правда?

Именно так. Как умно с его стороны было подумать об этом! Он стянул с себя куртку, потом нагнулся и снял с меня босоножки, за ними последовали его туфли и носки.

– Смотри, – сказал Макс. – В этом нет ничего плохого, правда?

Потом он расстегнул мою юбку и резко поднял меня с колен – юбка упала на пол. Когда он коснулся моих бедер, мне показалось, что я таю. Я снова встала на колени и расстегнула его рубашку, начиная с манжет, мои пальцы нащупали все маленькие пуговицы, а потом я провела руками по его плечам, снимая рубашку. Макс встал и освободился от брюк, а я старалась не смотреть на мощный бугор в его голубых боксерских трусах.

– Понимаешь, это просто день на пляже, – сказал Макс и мягко потянул мой топик вверх через голову.

Мое сердце так громко стучало, что, наверное, ему было слышно. Он сел и снова поцеловал меня жестко и глубоко, а я, как зачарованная, гладила его кожу. Просто день на пляже, и больше ничего, говорила я себе. Два человека сидят на диване в купальных костюмах и целуются – вот и все, что мы делаем.

– А если я потрогаю твою грудь? – прошептал Макс. Его дыхание обжигало мою шею. – Как будто случайно? Например, я поворачиваюсь, чтобы включить телевизор, и случайно глажу твою грудь… вот так… Это ведь могло бы случиться, правда?

– Угу. – Даже это мне с трудом удалось выговорить.

– А что, если мой большой палец зацепится и попадет внутрь лифчика… вот так… и он окажется у тебя на груди… вот здесь… и я не знаю…

– Это вполне вероятно, – прошептала я, задыхаясь от счастья.

– А потом, что, если мой палец случайно заденет твой сосок и погладит вокруг очень медленно… вот так…

– По-моему, так тоже могло бы случиться.

– А потом я прислонюсь к тебе… вот так… и получится, что мое лицо оказалось у тебя на груди, и, чтобы не упасть, мне придется уткнуться в твою грудь и провести языком вокруг твоего соска. Как это будет?

– Это просто потрясающе! – промурлыкала я, чувствуя, что плыву по небу вместе с облаками.

– А что, если – просто предположим – этот пляж находится на необитаемом острове, где нет ни пищи, ни воды, и я принял твой сосок за крыжовник и начал его сосать… вот так… никто не осудил бы меня за это.

Я покачала головой и легла на диван прямо под него. Мои бедра, казалось, по своей собственной воле начали нежно тереться о его бедра, как волны, набегающие на берег. Я чувствовала приближение прилива.

Не знаю, сколько времени мы лежали так, целуясь и гладя друг друга. Час? Минуту? Но зазвонил телефон, и все кончилось.

– Отлично, – говорил он в трубку. – Я как раз задремал. Пока. Это Натали, – сказал он мне, но я уже искала свою одежду. – Она возвращается.

Макс подошел, взял меня за руку и снова поцеловал так жадно, как в первый раз, прижимаясь ко мне всем телом, а я пыталась навсегда запомнить это ощущение, потому что это было все, что мне оставалось.

– Я больше не увижу тебя, да? – спросил Макс.

– Нет, думаю, что нет, – ответила я, стараясь казаться спокойной.

– Ты приедешь к нам в гости?

– Не знаю. Может быть. Кто знает? Может, ты приедешь в Лондон.

– Да, может. – Он гладил мои волосы. – Ты будешь молодцом?