Жестокии развод - Ария Тес

Ага, конечно.

Все изменилось в тот же день, когда она покинула эти стены. Они уже тогда надавили до обрывов дыхания, до хрипа под ребрами. До скрежета в сердце…

Попытки это отрицать закончились еще большей оплеухой. Она выставила нас с похорон, она не звонила, она не пыталась. Она просто ушла, и все изменилось. Дыра в моей душе стала травить изнутри яростью.

Сейчас, кажется, я дошел до ручки.

Меня аж потряхивает! Ты просто понимаешь, что в этом доме ничего не осталось твоего. Бульдозер под названием «эта-гребаная-жизнь» снес все, что было дорого, заменил его на какой-то фантик, и все. Отцу по херу, конечно же. У него карьера и перспективы, которые поважнее моих внутренних срывов. Сегодня они с этой гребной сукой идут на какой-то прием, куда он смог попасть только благодаря ее статусу.

Я смотрю, как отец повязывает галстук, как улыбается, глядя на свое отражение. И сука! Нет в этом всем никакой любви, меня внезапно окатывает ощущение, что всю нашу семью продали за волшебные бобы! А они оказались обыкновенными, тыквенными семенами, твою мать! Не будет никакой «дороги в небо», есть только я – бездомная псина, которая никому не нужна по факту своего существования.

– Настюша, ты готова? – звучит его лилейный голос, от которого хочется волосы на башке своей рвать.

– Конечно, любимый.

Тошнота подкатывает к горлу. Она спускается, как королева, придерживая подол своего платья, а он смотрит на нее, как на свое лучшее вложение.

Нет там никаких чувств, которые можно было бы понять. Ну, хотя бы попытаться. Это просто «лестница в небо», которая оказалась сломанной стремянкой.

Сука…

– Ты выглядишь просто потрясающе, – продолжает накидывать он,

Она, так как персона, не изуродованная интеллектом, улыбается широко и ясно. Верит ему. Идиотка…

Черт, какая же ты тупая.

Жаль ли мне Настасью? Ни хрена. Она, может быть, дура дурой, но в ней есть хитрость и адская сучесть. Очень похожа на Алису. Избалованная, капризная дрянь, которая просто «захотела», и плевать, чего эта хотелка будет стоить. Нет, может быть, она и не такая тупая, как я себе представляю, просто она – капризная. Женщина, что верит в свою исключительность до последней запятой, и тут без вариантов. Никаких сомнений.

Надеюсь, однажды с ней это сыграет злую шутку…

– Артур, – отец зовет меня, и я пару раз моргаю.

Он разозлился, когда ушел Артем. Но не потому, что он ушел; даже не из-за того, что выбрал мать. Он взбесился, что брат посмел сказать вслух то, о чем каждый из нас думает: твоя сука просто притворяется ангелом, который принимает твоих детей и тебя. Это не так. Настасья мечтает от нас отделаться -- вот где правда. Это просто игра. Это просто способ получить то, чего она так хочет.

Отец тоже утопает в своей исключительности. Уверенный в каждом слове и своей непоколебимой правоте, он не замечает очевидного. Надеюсь, когда-нибудь это и с ним сыграет злую шутку…

– Скажи, Настя сегодня выглядит просто потрясающе. Правда?

Кривда, блядь.

Я знаю, что он ждет от меня подтверждения. Я должен помогать своему отцу, а не устраивать сцены. Это похоже на инстинкт выживания: матери я больше не нужен, поэтому просто должен делать то, что должен, чтобы остаться в этом доме. А не де-факто стать тем самым бездомным псом…

– Да. Она выглядит шикарно, – цежу сквозь зубы.

Каждое слово – раскаленный уголь. Они внутри меня полыхает, а язык жжет похлеще крутого кипятка.

Настя улыбается. Она чувствует, что победила, и я злюсь только сильнее.

наконец-то они уходят.

Думал, станет легче дышать, но хрен. Я горю только больше! Снова представляю, как она смотрит на этого сучонка. Кто он такой?! И как там Артем, м?! Нормально ему с новым братом?!

Суки!

Предатели!

Они все меня бросили!

Хватаю бутылку виски из отцовского бара, пью прямо из горла. Горло жжет на самом деле.

Какая гадость!

Морщусь. Как они все это бухают?! В фильмах там, в сериалах…невозможно же!

Ай, по хер. не будь ребенком!

Пью снова, а через десять минут голову уже не хило так ведет.

Вы меня кинули?! Бросили?! Выбросили из своей семейной лодки?! И отлично! Ясно! Прекрасно! Значит, уходите вовсе!

Взбегаю по лестнице, залетаю в комнату Артема, а потом грубо сгребаю его шмотки в пакеты и сумки. Их становится слишком много. Черт…

Нет, я столько не утащу! Возьму одну! и ее чемодан! с гребаными игрушками! Пусть валят, раз решили меня здесь в одного бросить! Пусть валят окончательно!!!

Галя

Когда время ложиться спать пришло, я первая удалилась в свою комнату. Находиться рядом с Иваном было сложно. Он на меня не давил, ничего не требовал, и мы по итогу ни о чем не говорили. А сейчас будет совсем плохо: я притворилась, что заснула.

На самом деле, разумеется, ни о каком сне разговора не было вообще. Во-первых, слишком волнительное событие. Во-вторых, как бы стыдно ни было, но мне было мало. Стань я снова немного смелее, или поменять бы обстоятельства всего произошедшего, я едва ли отпустила его из своей постели.

Но отпустить пришлось.

У меня очень много вопросов, а ответов на них – по нулям и прочеркам.

Я допустила ошибку? Не надо было усложнять? Вдруг…он просто хотел секса? Банально и тупо, но разве это не логично? А рядом я, идиотка…

Дверь моей спальни тихо открывается, и я обрываюсь на полуслове. Иван заглядывает внутрь.

– Не спишь, красивая?

Покрываюсь гусиной кожей. Он ждет ответа пару мгновений, но когда понимает, что это без толку, усмехается и заходит внутрь.

А меня опять словно подвесили над обрывом. Я так и остаюсь сидеть у изголовья постели с застывшим в комочках кремом на своих ладонях. Единственное, что успокаивает: Иван тоже нервничает.

Пару раз стукнув кулаком о ладонь, он размашисто болтает руками, притворно осматривая стены. Там, разумеется, взгляду зацепиться не за что. Поэтому нам совсем скоро приходится столкнуться взглядами…

Молчим.

Я не знаю, куда себя деть, а нелепость ситуации заставляет…улыбнуться. Я прикрываю глаза руками и дальше срываюсь на тихий смех, а он ощутимо выдыхает.

Напряжение тут же лопается…

– Прости, я…

– Прости, я…

Замолкаем. Смех становится громче и уверенней, а Иван чувствует себя еще более