Старше - Дженнифер Хартманн
Слава Богу, что мы еще здесь.
Наши глаза встретились на расстоянии нескольких футов. Я с трудом втягивала в себя воздух, дыхание было хриплым и прерывистым. Слезы застилали глаза, пока я смотрела, как он делает шаг ко мне и замирает на расстоянии вытянутой руки. Неужели он тоже это почувствовал? Эту энергию, бурлящую вокруг нас, нечто большее, чем мы оба. Нечто большее, чем наши обстоятельства и несправедливая судьба.
Я слегка покачала головой. Не понимая почему. Слезы жгли все сильнее, словно кто-то засунул носок в сток раковины и включил кран. И воде некуда было деваться, кроме как переливаться через край.
Зажав рот ладонью, я трясла головой, пока слезы текли из моих глаз. Они достигли предела, и осталось только одно направление — вниз.
Рид подхватил меня, когда мои колени подогнулись, и я рухнула в его объятия. Мягкая посадка. Единственное приземление, которое могло удержать меня и не дать развалиться на части. Я обеими руками вцепилась в его футболку темно-серого цвета, уткнулась лицом в грудь и зарыдала.
— Комета, — пробормотал он, его дыхание было таким же теплым, как и это прозвище, когда оно коснулось моей макушки. Он собрал мои локоны двумя руками и прижал к себе. — Ш-ш-ш. Мы в порядке.
— Правда? — прохрипела я.
— Да.
Мне нужна была эта ложь прямо сейчас, и я позволила ей успокоить меня. Я уткнулась носом в ткань его футболки, мое дыхание никак не восстанавливалось. Он сделал несколько шагов назад, пока моя спина не оказалась прижатой к двери квартиры, и я оперлась на нее, подняв подбородок, а мои пальцы все еще сжимали мягкий хлопок.
Рид протянул руку и щелкнул замком, закрывая нас внутри.
Мои лопатки прижались к прохладному дереву, я не хотела отрывать от него взгляда. Он сглотнул, его взгляд опустился к моим губам, затем он дважды моргнул и поднял руки, чтобы нежно обнять мое лицо. Я расслабилась в его руках, превратившись в безвольное тело, а его ладони сжались еще крепче. Его глаза снова поднялись и встретились с моими, и мы уставились друг на друга, переполненные электрическими токами и нерешительностью.
Ни один из нас не хотел отпускать другого. Ни один из нас не хотел прерывать момент, не выяснив, во что это может превратиться.
— Тебе пора в постель. — Он снова посмотрел на мой рот. — Займи комнату для гостей.
— Хорошо. — Мой пульс участился, когда я провела руками по его груди и обхватила его плечи, противореча нашим бессмысленным словам. Я откинула голову назад, мои губы приоткрылись в тихом стоне, когда он обхватил мою шею одной рукой.
Все его убедительные доводы и благонравные планы стали фоновым шумом. Отдаленный, бессмысленный гул. Ничто не могло сравниться с этим чувством. С этим падением.
Он наклонился ближе, выдыхая бессмысленные слова мне в рот.
— Я не должен был приводить тебя сюда.
— Я знаю.
Я знала, и он знал, но нас это не волновало.
Все, что имело значение, — это то, что мы были здесь. Живые и возбужденные.
Вместе.
— Почему ты это сделал? — Я прижалась спиной к двери, вытянула шею и сжала его плечи так сильно, что ногти оставили следы. Наши бедра встретились, и я почувствовала, как его эрекция напряглась под джинсами. Еще один стон сорвался с моих губ, когда я прижалась к нему и провела руками по его шее, притягивая ближе. Наши губы соприкоснулись, просто мимолетное касание, и это было как удар молотка по нашей судьбе.
Любой из выбранных нами путей был похож на смерть, но эта смерть была слаще.
Я видела, что его решимость иссякает, чем дольше мы сдерживались.
Рид крепко сжал челюсти, щеки пылали от подавляемых чувств.
— Мне нужно было быть рядом с тобой. Смотреть, как ты спишь, как дышишь.
— Живу, — выдохнула я.
— Именно так.
— Жизнь нужно жить. — Мой голос дрогнул, когда я повторила его слова, сказанные мне в ту первую ночь на озере. — Если ты живешь не так, как хочешь, то какой в этом смысл?
Наши лбы соединились, его рот находился на расстоянии вздоха.
Смелость пронзила меня, когда я приподнялась и провела языком по его нижней губе.
— Пожелай мне спокойной ночи, Рид.
Он уставился на меня, задержав дыхание.
Мир исчез.
Все причины забылись.
Страстное желание победило в этой войне. Искушение стало призывным кличем, ревущим в наших ушах.
Он сорвался.
Какую бы черту он ни провел на песке, ее смыло приливом, и он набросился на меня.
Прежде чем я успела что-либо сообразить, его руки обхватили мои бедра, прижали к двери, и наши рты столкнулись.
Да.
Ошеломленный крик застрял в моем горле, я схватила его за волосы, втянула его язык в свой рот и прижалась к его эрекции. Стон пронесся сквозь меня — его, мой — когда он сжал в кулаке мои спутанные кудри, а мое платье задралось до бедер, и я скрестила лодыжки у него на пояснице.
Облизывая каждый дюйм моего рта, он отстранился только для того, чтобы расстегнуть молнию на спине, стягивая платье вниз по моему телу, пока не обнажилась грудь.
Мой стон эхом разнесся по пустой квартире, когда его рот сомкнулся вокруг моей груди и сильно засосал ее, его зубы прикусили мой сосок, прежде чем он переключился на другой.
— Рид… Боже…
Ногти впились в его затылок, мое тело билось о его в поисках трения. Я едва не вырвала его волосы с корнем, когда он облизал мой сосок, превратив его в тугой бутон, и жарко стонала, пока он поглощал меня. Влага смочила мои бедра, просочившись сквозь кружевное белье.
Мне нужно, чтобы он был внутри меня.
Рид развернул меня от двери, пронес через гостиную и опустил на голубой коврик, расстеленный на ковровом покрытии. Я выпуталась из платья и нижнего белья, пока он вынул ремень из петель, расстегнул молнию и спустил джинсы и боксеры вниз по бедрам, освобождая их. Он забрался на меня, и в тот момент, когда наши рты снова слились в коктейль из влажных языков, прикосновений и укусов, я протянула руку вниз между нами и сжала в кулаке его член.
Огромный, твердый, пульсирующий в моей руке.
— Черт, — выругался он с хриплым стоном, оторвавшись от моего рта и зарывшись лицом в мою шею.
Я гладила его вверх и вниз, головка скользила возле моей киски, когда он двигался в моей ладони, его мускулистые руки опирались на пол по бокам от меня.
Затем он спустился вниз по
