Темный полдень - Весела Костадинова
— Пошли, — позвала она, — баня готова. Сегодня ты пойдёшь как надо.
Мы шли по тропинке в саду, и её уверенные шаги вели меня, огибая корни и уводя от скользких мест, пока не остановились перед дверью. Надежда раскрыла двери, впуская меня в горячее, обволакивающее тепло, где всё, казалось, дышало покоем и силой. Она посмотрела на меня с какой-то тихой уверенностью.
— Первое правило — уважай место, куда входишь, — проговорила она. — Оно тебя пустит, если с добром пришла.
Я вошла, чувствуя, как тепло укутывает, снимая напряжение, как тяжесть последних дней растворяется, уступая место чему-то другому, тёплому и древнему, что, может, всегда было со мной, но я этого не замечала.
— Поклонись, да разрешения попроси, — продолжала Надежда.
Я замерла на пороге, уловив в её словах древнюю серьёзность, которая сделала обстановку ещё более таинственной. Надежда склонилась, едва заметно поклонилась и что-то прошептала на коми, её голос был тихим и почти мелодичным, словно обращённым не ко мне, а к самому духу этого места. Я последовала её примеру, наклонив голову и едва слышно, словно тайный обет, пробормотала слова уважения, которые пришли сами собой.
— И ещё запомни, — добавила Надежда, бросив на меня быстрый взгляд, — после полуночи сюда не ходи. Тогда банные сами моются, людей не любят.
Меня пробрал лёгкий холодок от её слов, но в то же время я ощутила непонятное спокойствие.
Надежда уверенно двинулась к печи, подбрасывая на камни несколько горстей трав. Уважая мои чувства, она сама в простыню завернулась и меня завернула. А после жестом указала мне сесть на нижнюю скамью, наблюдая за мной с таким вниманием, что я ощутила себя не столько гостем, сколько частью этого древнего ритуала.
— Слушай тело своё, — негромко сказала она. — Баня для того, чтобы душу очистить. Не торопись и ничего не жди, оно само придёт. Много ты тут не понимала, не видела… и боль за это копилась. Здесь, — она приложила руку к груди, — всё собралось. Оставь её здесь.
Ничем это не напоминало нашу веселую попойку с Натальей или даже сауну у Андрея. Здесь я чувствовала себя частью чего-то нового, могучего и древнего. Надежда взяла несколько горстей душистых трав, размешала их в воде, наполняя парное пространство густым ароматом, тёплым и обволакивающим, как объятия леса. Словно выполняя каждый жест с полной отдачей, она поднимала черпак, наполняла его этой зелёной водой и, шепча какие-то старинные слова, окатывала меня тёплыми волнами. Травяной настой стекал по лицу, плечам, и, будто с ним уходила накопленная боль, усталость и обида, которые так долго томились внутри.
— Баня не для смеха и веселья, — негромко произнесла она, её голос смешался с шипением горячего пара. — Здесь живёт сила, что больше нас. Она знает наши мысли, видит наши страхи, лечит… если с добром пришла. Она ничего не заберёт, кроме лишнего.
Когда Надежда начала мыть мне волосы, сильными, но нежными движениями, я закрыла глаза, позволяя ощущению тепла и чистоты заполнять всё моё существо. Её руки, казалось, знали, как снять напряжение и боль. Каждый её шепот, каждый черпак воды, плавно стекающий по телу, словно смывали следы переживаний последних дней, стирая отпечатки усталости и терзаний, которые я так старательно прятала внутри.
Наконец она отпустила меня, позволив просто сидеть в тишине, слушая своё дыхание и тихий, умиротворяющий звук капель. В этой тишине я вдруг ощутила некую пустоту — не пугающую, а скорее очищающую, дающую место чему-то новому.
— Сильно тöдiсь (колдун) тебя опутал….- покачала она головой, протягивая стакан наполненный простым квасом. — Далеко ты ему позволила в душе прорасти.
Я вздрогнула при упоминании Андрея.
— Они ведь, девушка, тем и опасны, что силу чуют и ее себе присвоить хотят. А ты сила и есть. Сокрытая от глаз до времени. Но время твое придет…. И силу свою ты тому отдашь, кто достойным будет.
— А как… — едва слышно начала я, не зная, как завершить вопрос, который вспыхнул в голове.
— Как узнать достойного? А ты по сторонам оглянись, глаза закрой, чувствами живи. Он ведь рядом ходит, опутанный Йомой. Тоже понять хочет, а тропинки найти не может. Руку ему протяни, свет свой выпусти.
Знала я о ком она говорит, к кому сердце тянулось до боли. Кому счастья желала даже поперек своего.
— А если он не захочет… если моё присутствие только путает ему голову? — прошептала я, боясь признать, насколько эти сомнения меня терзают.
— Не думай за него, — спокойно ответила она. — Каждый сам себя находит, когда время приходит. А ты… просто будь собой. Свет не удержишь. Тöдiсь просто так не отступит. Сила в тебе не малая, терять такую никому не хочется. Домой иди, спать ложись, я тут сама все оправлю, да банного старосту уважу. Тебе отдых нужен и голова чистая.
С этими словами она выпроводила меня за порог. Я не возражала, чувствуя, как сами собой закрываются глаза после бессонной ночи. Надежда была права — отдых мне был необходим.
29
Июнь
Странное это было утро, после бани с Надеждой. Сознание действительно прояснилось, все мои страхи, неуверенность и боль остались где-то во вчерашнем дне. Нет они не ушли, они просто затаились, давая мне немного времени на передышку.
Идя на работу, я заметила, как оживает село. Летний солнечный свет освещал улицы, где местные жители убирали мусор, красили заборы, поправляли тротуары. На центральной площади возводились палатки и украшения, деревья и скамейки украшались цветами. Я замедлила шаг, невольно засмотревшись на всё это оживление, ощущая, как село преображается на моих глазах. Похоже, готовился какой-то праздник, что-то важное, и я поймала себя на мысли, что не замечала этого раньше, была настолько поглощена собой и своими переживаниями, что словно жила в отдельной реальности, не чувствуя себя частью этого места.
Кто-то помахал мне рукой, соседские дети встретили улыбками и застенчивым блеском маленьких глаз, на которые я не могла не ответить.
Работами на площади руководила мама Сашко — я даже имени ее не знала. Знала только, что она — один из агрономов комплекса.
— Доброе утро, — улыбнулась она мне, — этот праздник меня в могилу сведет… — и тут же заматерилась на двух мужиков, которые явно что-то делали не так. — Прости, Айна. Ты ведь придешь?
Я замерла, на мгновение забыв, о чём речь, но тут же вспомнила — конечно, День села! Я же сама видела заявки на финансирование и даже направляла документы в
