Твой личный враг - Настя Орлова
Ладонь Дани на моем колене тяжелеет, я вижу, как напрягается его челюсть, но в этот момент в беседу вмешивается Валентина Андреевна.
– Уверена, что в присутствии Мирославы уместно говорить о бывшей подружке внука? – осаждает она мать Дани. – Кажется, нас просили держаться в рамках приличий.
– Бабушка права, – говорит Даня. – Но раз уж ты завела этот разговор, я скажу тебе – понятия не имею, что понравится Вере. Никогда всерьез не интересовался ни ее вкусами, ни ею самой.
От резкости его тона и от жесткости сказанных слов я чувствую одновременно уважение к Дане и смущение.
– Что ты сразу заводишься? – лепечет его мать в ответ. – Мирослава наверняка не обиделась. Она же знает, что вы с Верой друзья.
Ее взгляд устремляется ко мне, а я сижу и не понимаю, чего она ожидает – что я встану на ее защиту? Изо всех сил стараюсь сохранить хладнокровие и не показать, как задело меня упоминание Смирновой, но чувствую, что удается мне это плохо.
– Вера мне не подруга, – вновь вмешивается Даня. – И давай оставим эту тему.
Благодаря вошедшей в комнату домработнице, которая вносит очередную смену блюд, я оказываюсь избавлена от необходимости что-либо отвечать. А тем временем внимание на себя отвлекает Владимир Благов, который подходит к бару и достает из холодильника бутылку шампанского.
Словно чувствуя мою скованность, Даня берет мою руку в свою и подносит к губам.
– Скоро поедем, – обещает он шепотом, так тихо, что только я могу его услышать.
Я киваю и делаю попытку улыбнуться.
– За вас, – тем временем салютует Владимир Викторович в попытке сгладить возникшую за столом неловкость.
В тишине огромной столовой звон бокалов кажется мне оглушающим. Я делаю маленький глоток шампанского и ловлю на себе пытливый взгляд. В прищуре синих, совсем как у Дани, глаз Владимира Благова мне чудится что-то неприятное и отталкивающее, но я отгоняю от себя эти мысли.
О господи, когда уже этот обед закончится?
Глава 41
– Прости за это представление, – первые слова, которые я слышу с того момента, как десять минут назад мы сели в машину. – У мамы напрочь такт отсутствует, а папа явно перебрал шампанского.
Отрываю взгляд от трассы, по которой мы несемся, с каждой секундой все дальше удаляясь от вычурного особняка четы Благовых, и смотрю на Даниила. Напряженная линия губ и мрачное выражение лица явно выдают его расстройство, а мне хочется поддержать его точно так же, как это сделал он после моей ссоры с папой.
Воскрешаю в памяти события, произошедшие за те два часа, что мы провели под перекрестным огнем Владимира и Вероники Благовых, и неосознанно морщусь. Без преувеличения, это был самый странный обед в моей жизни. Настолько безумный, что это даже смешно.
– Твоей вины здесь точно нет, – отвечаю тихо, а потом протягиваю руку и кладу на его колено, имитируя ласку, которую он сам подарил мне несколькими часами ранее. Почему-то вспоминается вытянувшееся лицо Вероники Сергеевны, когда Даня прямо за столом поцеловал меня. – Но знаешь, я тут подумала, давай-ка повременим с новыми визитами к твоим и моим родителям?
Эти слова я произношу серьезно, но на самом деле из последних сил сдерживаю улыбку. Даня поворачивает голову, всматривается в мои глаза – его губы начинают подрагивать, и я сдаюсь: прыскаю со смеху, слыша в ответ заразительный мужской хохот. Второй раз за день нам приходится свернуть на обочину и включить аварийный сигнал: мы смеемся так долго, что на моих ресницах повисают слезы, а пресс начинает ныть от напряжения. И в конце концов я начинаю думать, что этот бесценный момент горько-сладкой радости стоил всех мучений на чопорном обеде, устроенном Благовыми.
– Что будешь делать? – спрашивает он, высаживая меня в центре.
– Помнишь, говорила, что хочу с Никой встретиться? – напоминаю я, доставая с заднего сиденья свою сумку. – Может, по магазинам пройдемся. Я давно ничего не покупала.
Даня кивает и потирает переносицу. Я узнаю этот жест – так он делает, когда ему предстоит что-то, что ему не нравится, так что и я заранее готовлюсь к чему-то, что не понравится мне.
– Мира, – начинает он серьезно. – Я несколько раз хотел поговорить с тобой о твоих расходах, но ты всякий раз умело меняла тему. Сейчас тебе придется послушать.
Он лезет в бумажник, и еще до того, как достает оттуда золотую пластиковую карту, я знаю, что за этим последует.
– Твоя, – просто говорит он.
– У меня есть деньги, – отвечаю смущенно.
– У тебя есть деньги твоего отца, а ты живешь со мной, – парирует он, вкладывая карту в мою ладонь.
Я тяжело вздыхаю.
– Это как-то неправильно, – бормочу я, опуская голову.
Даня касается моего подбородка, вынуждая взглянуть на него.
– Неправильно то, что я до сих пор этого не сделал, – его голос абсолютно серьезен, и в нем слышны металлические ноты. – Мне будет спокойнее, если ты будешь пользоваться этой картой. Пожалуйста.
Смотрю в его штормовые синие глаза и чувствую растерянность. Вот же поразительный человек! Дает мне свои деньги и при этом умудряется заставить меня почувствовать себя так, словно это я делаю ему одолжение, а не он мне. И хотя мне крайне некомфортно, я все же киваю и прячу карту в кармашек сумки.
До встречи с Никой остается около получаса, а на улице прекрасная весенняя погода, поэтому я решаю прогуляться по Тверской до кафе, где мы договорились перекусить. Иду не спеша: погруженная в свои мысли, разглядываю случайных прохожих и витрины, как вдруг слышу собственное имя и ощущаю крепкий захват пальцев на своем локте.
Резко оборачиваюсь и встречаюсь лицом к лицу с Сашей.
– П-привет, – бормочу растерянно, чувствуя, что морально совершенно не готова к этой встрече.
Мы с ним не виделись с того печального расставания в кофейне. После он делал несколько настойчивых попыток пригласить меня на свидание и даже приходил к университету, но на все его предложения я отвечала неизменным отказом, а его самого обходила за километр стороной.
– Привет, – отвечает он, изучая мое лицо. – Как дела?
– Все хорошо, – говорю коротко, под его пристальным взглядом чувствуя себя крайне некомфортно. – Как ты?
Он неопределенно пожимает плечами и кивает в сторону Красной площади:
– Пройдемся?
– У меня мало времени, – отвечаю натянуто. – Подругу жду.
– Кого-то, кого я знаю?
Я отрицательно качаю головой.
– И подруги,
