Твой личный враг - Настя Орлова
Глава 42
– Ты мне рассказать собиралась? – суровый тон Даниила не сулит мне ничего хорошего.
– Нет, – отвечаю честно, забираясь на пассажирское сиденье. – Я сказала ему, что мы с тобой вместе. Уверена, больше он не побеспокоит меня.
– Значит, все это время беспокоил? – с нажимом спрашивает он.
– Да нет же! – я устало откидываюсь в кресле. – В последний раз я видела его еще в январе. Несколько раз он предлагал встретиться, но я всегда отказывалась.
Видимо, удовлетворившись моим ответом, Даня захлопывает за мной дверь и обходит машину, чтобы занять водительское место.
– Почему Ника посчитала его агрессивным? – продолжает он свой допрос пять минут спустя, умело лавируя в плотном автомобильном потоке.
Я демонстративно вздыхаю. Мне одновременно хочется поскорее закрыть эту тему, а для этого нужно все ему рассказать, встать в позу и упрямо молчать, потому что на самом деле я ни в чем не виновата. Но Даня в таком состоянии, что не удивлюсь, если он позвонит Нике и уточнит все детали случившегося у нее.
– У тебя очень выразительное лицо, Мирослава, – замечает он холодно, пока я веду бессмысленный диалог с самой собой. – Я почти уверен, что знаю, что ты пытаешься скрыть от меня.
– Я не пытаюсь ничего скрыть! – огрызаюсь я. – Он поцеловал меня, я его оттолкнула.
Жмурюсь, потому что Даня со свистом выдыхает воздух. Выглядит при этом так устрашающе, что я невольно отодвигаюсь от него.
– Жалкий мудак! – зло шипит он, с силой ударяя по рулю. – Голову ему оторву.
– Если ты не прекратишь так гнать, то головы оторвутся у нас, – замечаю возмущенно.
Я не надеюсь на это, но Даниил прислушивается к моим словам. Он сбавляет скорость, но по тому, с какой силой его пальцы сжимают руль, я могу предположить, насколько он взбешен.
Остаток пути мы проводим в гнетущем молчании. На улице уже темно, и всю дорогу я развлекаю себя тем, что считаю зажженные фонари. С одной стороны, злюсь на Даню, что устроил сцену, с другой – думаю о том, как бы я себя повела в подобной ситуации.
В квартиру мы тоже поднимаемся в тишине. Даня открывает дверь и пропускает меня вперед. Разуваюсь, скидываю пальто, бросаю на пол брендированный пакет ЦУМа с покупками и, так и не проронив ни слова, закрываюсь в ванной.
Долго и методично мою руки, чищу зубы, расчесываю волосы, оттягивая момент, когда придется выйти.
Даниила не оказывается ни в зале, ни в спальне. В конце концов нахожу его в кухне со стаканом виски в руках. Игнорируя его присутствие, наливаю себе воды. Он молчит. Я тоже не желаю начинать разговаривать первой. Так мы и стоим друг напротив друга, как боксеры на ринге. Он сверлит меня взглядом. Я отвечаю ему тем же. Но в конце концов первыми нервы сдают не у него, а у меня.
– Дань, прекрати так смотреть на меня! – восклицаю я, со стуком ставя стакан на стол. – Ничего не случилось. Ну, поцеловал он меня, подумаешь. Я же его не целовала. Оттолкнула сразу. Не надо придавать этому такое значение.
– То есть если бы ты увидела, как меня целует Вера, то не придала бы этому никакого значения? – вкрадчиво спрашивает он, делая глоток из своего бокала.
– Это другое!
– Это то же самое! – грубо бросает он. – Особенно бесит, что ты собиралась от меня это скрыть.
– Я просто не хотела, чтобы ты злился вот как сейчас, – говорю примирительно. – И тебе, и мне было бы гораздо легче, если бы Ника держала язык за зубами.
Если этой фразой я хотела успокоить Даню, то добилась прямо противоположного эффекта. Лицо его стало еще жестче, черты лица заострились, а пальцы левой руки так сжали стакан, что я испугалась, что он его раздавит.
– Послушай меня, Мира, – говорит он обманчиво мягким тоном, за которым я слышу металл. – Не смей скрывать от меня такие вещи. Никогда. Я понятно выражаюсь? Ты – моя. Даже думать не хочу, что кто-то кроме меня тебя трогать будет, особенно этот спортсмен недоделанный. Если надо будет, охрану вокруг тебя поставлю, Ковальчуку рожу разобью. Это ясно?
Ошарашенная этой внезапной вспышкой ревности, я стою, не в силах пошевелиться. Никогда с момента нашего знакомства я не видела Даниила таким – жестким, бескомпромиссным, властным. Для меня он был родным обаятельным парнем, кружившим голову, а сейчас у меня создается ощущение, что рядом со мной незнакомец. С тревогой замечаю в нем что-то первобытное, что скрывается под его внешним лоском. Какую-то внутреннюю силу. Мощь. Нежелание уступать. Возможно, даже скрытую жестокость.
– Не слышу! – настойчиво произносит он, но я настолько потрясена, что в первый момент даже не могу сообразить, о чем он говорит.
– Ясно, – шепчу спустя какое-то время, прямо выдерживая его пристальный взгляд. – А ведь ты сам совсем недавно говорил о доверии.
Не желая продолжать этот разговор, демонстративно выхожу из кухни и иду в спальню. Там скидываю юбку и джемпер и переодеваюсь в домашние шорты и футболку. Потом достаю из сумки, которую привезла из родительского дома, большой альбом для чертежей и впервые за долгое время берусь за карандаш и краски.
Рисование всегда действовало на меня успокаивающе. Судя по тому, как дрожат мои руки, успокоиться мне сейчас жизненно необходимо.
Около одиннадцати вечера я складываю кисти и краски и оставляю свежую акварель просыхать на столе. В комнате я по-прежнему одна. Стука входной двери я не слышала – значит, Даня предпочитает одиночество кухни или гостиной моей компании. Это ранит меня – никогда еще мы не ссорились настолько серьезно, но, полагаю, рано или поздно это должно было произойти.
Я ложусь в кровать, морально готовясь к бессонной ночи, но неожиданно быстро засыпаю.
Просыпаюсь внезапно от какого-то постороннего звука. Открываю глаза, и в тусклом свете луны вижу темную фигуру Даниила возле стола, на котором я оставила свой рисунок. Он вертит листок в руках, потом смотрит на кровать, на которой я лежу. Закрываю глаза, не желая выдать себя. Даня вздыхает, быстро раздевается и устраивается на своей части постели.
Несколько минут я лежу, боясь пошевелиться и вздохнуть, надеясь вскоре услышать размеренное дыхание, которое скажет мне о том, что он заснул. Но вместо этого тишину нарушает напряженный голос:
– Я знаю, что ты не спишь. – Когда я не отвечаю, добавляет: – Прости. Сам не ожидал, что так отреагирую. Никогда не считал себя собственником, но с тобой у меня с самого начала все не так, как раньше.
Затаив дыхание слушаю его исповедь.
– Я
