Линн Пембертон - Затмение
– Спасибо за поддержку в разговоре с Люсиндой. Ценю ее, потому что сам в прошлом часто принимал ее сторону в спорах с тобой.
– Что толку вспоминать прошлое? Кто старое помянет – тому глаз вон. Надо жить настоящим и думать о будущем. Может, в этот вечер забудем о прошлом?
В словах жены был определенный подтекст, и Николас сразу же понял, о чем идет речь.
– Я постараюсь, Сирена, – тихо пообещал он.
– Пожалуйста, – она протянула ему руку.
Николас крепко сжал ее, и они вместе поднялись наверх, остановившись у спальни Сирены.
– Ты знаешь, какой сегодня день, Ники?
Он задумался, пытаясь припомнить, не связано ли с сегодняшним числом какое-нибудь событие.
– Знаю только то, что сегодня среда. – Николас поднял брови. – Я что-нибудь забыл?
– Прошло два года с того дня, как ты перебрался в свою спальню. – Сирена указала на дверь напротив. – Кажется, мы достаточно наказали друг друга.
– Ты права, Сирена, но прошлое трудно забыть.
Николасу мучительно хотелось спросить жену, любит ли она его, но он так и не отважился, боясь, что та ответит нерешительно или, что еще хуже, скажет, что не любит.
– И все же постарайся, Николас: жизнь слишком коротка. Мы теряем время… и при этом не становимся моложе.
Не выпуская его руку из своей, она приоткрыла дверь своей спальни и тихонько подтолкнула его внутрь.
Люсинда лежала без сна, дожидаясь возвращения Райена; она поминутно поглядывала на часы, стоящие на тумбочке у кровати. Был уже час ночи, когда она наконец услышала, как хлопнула входная дверь и на лестнице раздались его шаги.
Райен осторожно приоткрыл дверь спальни и на цыпочках, по пути снимая одежду, двинулся по ковру в ванную, которая примыкала к спальне.
Яркий электрический свет залил комнату – Райен замер на месте.
Люсинда сидела в постели.
– Где тебя черти носили?
– Я ведь предупреждал, что встреча затягивается. Кстати, банк дает мне недостающую сумму. Хорошие новости, правда?
Усевшись рядом с Люсиндой на краешек кровати, Райен заметил, что глаза ее покраснели и опухли. Похоже, она плакала.
– Уже десять минут второго, Райен. Разве деловые встречи продолжаются так долго?
Райен поднял руки, сдаваясь. Он устал – день был трудный, и выпил он изрядно.
– Ладно, ладно. Не надо продолжать допрос. Встреча действительно затянулась, но, конечно, не до поздней ночи. Я проголодался, мисс Фергюссон – тоже. С нами был и ее шеф, Питер Мак-Лафлин, – солгал он, чтобы успокоить Люсинду. – Ну я и пригласил их обоих к Скалини, чтобы отпраздновать новый договор. А там слово за слово – сама знаешь, как бывает.
– Да, знаю, – сказала Люсинда печально и выключила свет.
Райен осторожно обошел кровать и устроился рядышком с Люсиндой. Прижавшись к напряженной спине, он обнял ее за талию и шепнул:
– Прости, Лу, сам не понимаю, как так получилось.
– Если ты не против, я хотела бы заснуть.
Он со вздохом откатился на свою половину кровати:
– Понял. Плохой мальчик не пришел домой вовремя. Я попросил прощения, что же еще?
Люсинда ничего не ответила, только отодвинулась от него еще дальше.
Разозлившись, Райен выскочил из постели и покинул комнату, хлопнув дверью.
Остаток ночи он провел без сна, терзаясь угрызениями совести из-за Люсинды и против своей воли думая о Люне. Райена пугало, что его так неудержимо влечет к ней. Конечно, она безумно красива, но дело не только в этом. У него было много красивых женщин.
Райен задумался, пытаясь понять, чем Люна отличалась от них, но так ни до чего и не додумался. Его тянуло к ней как магнитом – с первой минуты, как он увидел ее.
Такого с ним никогда не было – он словно терял над собой контроль, и Райен не был уверен, что это ему нравится.
Под утро он все же заснул, но перед сном успел принять кое-какие решения: первым делом, проснувшись, помириться с Люсиндой, потом, собравшись с силами, продолжить съемки и закончить фильм в нужный срок и еще… избегать встреч с Люной Фергюссон – все именно в этом порядке.
8
– Всем спасибо!
Голос Райена гулко разнесся по просторной студии. Члены съемочной группы «Бумаг Митфордов» шумно поднимались со своих мест, обмениваясь впечатлениями и поздравляя друг друга.
Люсинда, оттеснив дородного оператора, протиснулась к Райену. Он раскрыл ей объятия, и она упала в них; слезы радости выступили у нее на глазах.
Райен крепко обнял ее.
– Мы сняли фильм, Лу, черт подери, сняли, и он неплох.
– Он не просто неплох, Райен, – это прекрасный фильм.
Райен весь горел и был напряжен как пружина. Поцеловав его в губы, Люсинда отступила, держа его за руки.
– Мне кажется, я давно уже не говорила, что люблю тебя. – У нас просто не было времени на разговоры. Думаю, последние три месяца со мной и жить было не так-то просто.
– Поздравляю!
Оба обернулись, услышав голос лорда Фрейзер-Уэста, его неподражаемую интонацию.
– Отличная работа, мой мальчик! – широко улыбаясь, он похлопал Райена по спине.
Было очевидно, что Николас действительно доволен.
Обняв Люсинду, отец расцеловал ее в обе щеки.
– Ты прекрасно сыграла, детка. – Слегка отстранив дочь на расстояние вытянутых рук, он прибавил: – Теперь тебе надо отдохнуть – ты выглядишь усталой.
– Я так и собираюсь поступить, папа. Райен недели через две едет в Лос-Анджелес, где займется монтажом и озвучиванием картины, и я поеду с ним. Никогда не была в Голливуде и мечтаю побывать там.
Люсинда посмотрела Райену в глаза.
Райен впервые слышал о ее планах сопровождать его в Лос-Анджелес и выглядел таким же изумленным, как и Николас.
Никто из них, однако, не смог выразить своего отношения к планам Люсинды, потому что неожиданно загремела музыка и чей-то голос зычно прокричал:
– Начинаем праздновать!
Пробки с шумом вылетали из бутылок с шампанским, между присутствующими засуетились официанты с тарелками закусок.
– Мисс Фрейзер-Уэст, думаю, мы заслуживаем по бокалу вина.
Райен, взяв Люсинду за руку, обратился к Николасу:
– Шампанского?
– Я не любитель шампанского, но ради такого торжественного случая…
Райен прошел в дальний конец зала, где устроили импровизированный бар. Взяв бутылку «Пола Роджера» и три бокала, он вернулся к Люсинде и ее отцу, которые стояли немного в стороне от остальных членов съемочной группы.
– У вас, в кино, так принято отмечать окончание съемок? – поинтересовался Николас.
Райен разливал шампанское. Шипя и булькая, оно переливалось через край, а Райен хохотал как ребенок.
– Да, можно сказать, принято. Такая уж традиция. Снимать кино – огромное напряжение. Все мы провели вместе много времени, сжились друг с другом, превратились в одну семью. Поэтому банкет – это как бы переход к нормальной жизни. Снятие нервного напряжения.
