Под кожей (СИ) - Мария Летова
Не имея представления о том, как много ей обо мне известно и откуда, говорю:
— Вы меня не знаете…
— Я человек пожилой, повидала людей и жизнь. Я хочу, чтобы у моего сына была настоящая крепкая семья. Его тыл, его сыновья. От хорошей девушки, которую я смогу назвать дочерью. Я вам ничего навязывать не могу, могу только попросить не мешать моему сыну строить будущее.
— То есть? — уточняю я.
— Найдется и для вас мужчина, — говорит она. — Только это не Денис.
— Разве это вам решать? — с нажимом произношу я, зная, что делать этого не стоит.
Линия ее губ становится еще тоньше, словно моя несдержанность только подтвердила ее мнение. Из меня рвется слишком много нецивилизованных возражений, чтобы вести с ней диалог. Словно впервые в жизни я готова защищать свою территорию, как взбесившаяся хищница. Без компромиссов, без дипломатии!
Я чувствую, как по груди и шее ползет краска. Это от того, как отчаянно я душу себя, чтобы заставить молчать. По крайней мере, сейчас, в эту минуту! Ведь так будет лучше!
— В своей семье я кое-что решаю, — отвечает она. — Я, собственно, все сказала, что хотела…
С этими словами она встает и торопливо одевается в длинную норковую шубу, которая ей практически до пят. Поднимает воротник и забирает со стула сумку.
Я киплю, глядя в одну точку, когда с еле слышным хлопком мать моего мужа покидает «Елки».
Глава 67
Чтобы справиться с собой, иногда достаточно понять, какие мысли тобой управляют, и почти всегда мне этот метод помогал, но не в этот раз.
Я точно знаю, какие мысли управляют мной последние четыре дня, но, кажется, смогу хоть как-то их принять, только когда разделю с кем-то.
Этот кто-то — Денис Алиев, а потребность делить с ним свое гигантское дерьмовое негодование — нечто новое в моей жизни.
Делить с кем-то пожар своих мыслей. Свою злость, эмоции, неуверенность. В себе, в людях, в своей правоте или неправоте. Только с ним я хочу этого, и не просто хочу, мне это необходимо!
Он сломал во мне какой-то код. Может, и не код, а замок. Возможно, он просто сорвал его, пока я отвернулась, ведь даже не знаю, когда это произошло.
И теперь одной мне не справиться, словно я разнеженная инфантильная идиотка, но слова его матери задели меня за живое!
Я ничего ей не сделала.
Она меня не знает.
Я вспоминаю лицо своей сестры в тот день, когда она забивала в мою душу гвозди, и меня тошнит. Выслушать нечто подобное снова… Меня от этого тошнит!
— Мамочка, ты что, заболела?
Стоя перед Сабиной на коленях, я застегиваю ее комбинезон. Посмотрев на дочь, говорю:
— Нет… С чего ты взяла?
— Ты пила таблетки, я видела, — сообщает она.
— Это просто витамины, — отвечаю я.
— А мне можно витамины?
— Мы тебе что-нибудь подберем, — обещаю я.
— Дед, — обращается она к папе. — Тебе тоже нужны витамины. Ты старенький…
— Сабина…
— Спасибо, девушка, — посмеивается он.
Стоя в дверях, папа ждет, пока я упакую дочь. Он отведет ее на танцы, а потом у них поход в кино на новый мультфильм. Родители заберут ее на ночь. Завтра у Сабины свободный день, так что она может позволить себе поболтаться в гостях.
Этот вечер мне просто необходим. Даже несмотря на то, что придется забрать дочь от родителей самой, а это значит посетить родительский дом впервые с тех пор, как я ушла оттуда больше месяца назад.
Меня снедает нетерпение. Я мечусь по квартире, оставшись одна. Разбираю пакеты с продуктами, которые доставил курьер, и тут же забываю, что и куда положила. Боюсь превратить ужин, который готовлю, в несъедобные помои, ведь не могу вспомнить, сыпала ли соль!
Точку в этой хаотичной суете ставит хлопок входной двери.
Быстро сменив домашнюю футболку на платье-комбинацию, я практически пулей выскакиваю в коридор.
Состояние собственной щетины, судя по всему, последнее, о чем Алиев думал в прошедшие четыре дня. Он зарос, и эта легкая небрежность идет ему по-особенному. Напоминает о том, что нецивилизованности ему хватает, и еще как.
Он скользит взглядом по моему телу, вешая в шкаф куртку. По шелку платья, поверх которого я на ходу надеваю тонкий кардиган.
Мое тело рвется навстречу, хоть убей, тем более Алиев требует этого взглядом. Ждет, что я покажу ему, как соскучилась. Словно, когда он переступает порог дома, именно это волнует его в первую очередь, а уже потом комфорт, еда и… кислород…
Это и есть основа нашего незрелого, необдуманного, скоропалительного брака — безумное, черт его дери, влечение.
Я встречаю своего мужа жадным поцелуем. Необузданным, как и болтанка внутри меня, которая уже четыре дня не унимается! Угроза смутить его необузданностью — отсутствует. Никогда, никогда, черт возьми, мне не смутить его своим желанием, своей страстью. Он поглощает ее, как энергетическая воронка, оставляя меня опустошенной и… счастливой…
Но реальный мир здесь, за дверью. Стоит только руку протянуть!
Ладонью Денис обнимает мое лицо. На его языке вкус мятной жвачки. Задевая мои губы своими, Алиев бормочет:
— Мне бы в душ…
— Я не собираюсь насиловать тебя прямо на пороге…
— Почему? Я не против…
Я заглядываю в его глаза. Они улыбаются. С прищуром меня изучают. Зная, каким наблюдательным он может быть, я как песок выскальзываю из его рук, пятясь к двери кухни.
Он позволяет мне это бегство, но смотрит тягуче.
На нем джинсы и немного измятая футболка. Возможно, душ ему и правда не помешает, но я достаточно сумасшедшая рядом с ним, чтобы заводиться даже от запаха его пота.
С диким аппетитом Денис поглощает приготовленный мной ужин.
Я суечусь, заваривая для него чай.
— Удачная поездка? — спрашиваю его.
— Не очень…
— От тебя все спрятались?
— Я не настолько ужасен…
— Ты не ужасен, — подтверждаю я.
— Мне нужно бы остаться там еще на денек, — сообщает он.
— Почему не остался?
— Чтобы провести с тобой выходные, — отвечает Денис.
Развернувшись, я опираюсь поясницей о столешницу и смотрю на него.
— Непрофессионально… — произношу тихо.
Алиев жадно пьет воду из стакана. Его кадык пляшет. Тыльной стороной ладони вытирает губы, глядя на меня.
— Кто сказал, что я профессионал? — тянет он.
— Я слышала, — делюсь я, — что
