Под кожей (СИ) - Мария Летова
— Когда ты прибываешь? — спрашиваю я.
— В десять утра…
— В десять… — повторяю за ним.
— Я в целом… всегда на связи.
— Это еще одна традиция?
— Да, Карина, — проговаривает он мне в губы. — Это традиция. Можешь ею пользоваться.
Он ставит меня на пол и поднимает руку, чтобы взглянуть на смарт-часы, которые звякнули уведомлением.
Внутренне я начинаю суетиться, понимая, что ему пора. Он заскочил всего на пять минут, чтобы попрощаться. Его ждет такси.
Магнит в моей груди снова начинает печь.
Он покидает город впервые за две недели.
Это тревожит меня.
Мы расстаемся впервые за две недели, если такое определение уместно. Несмотря на то, что нам приходится выкраивать… воровать время только для нас двоих, мы словно ни на минуту не расставались. Так или иначе…
Так или иначе мы просто балансировали на этом тонком льду, стараясь под него не провалиться. Именно поэтому все наше планирование заканчивается в перспективе на два дня вперед.
— Денис… — тихо смеюсь, когда он тянет меня за руку и разворачивает к себе спиной.
Я прикрываю глаза от удовольствия, ведь его ладонь накрывает мой живот, а лицо прижимается к впадинке между плечом и шеей.
— Кажется… без изменений, — бормочет Алиев.
Закусив губу, я улыбаюсь. Улыбаюсь так, словно пьяная.
— Попробуй заглянуть к нам месяцев через пять… — предлагаю я.
— Так долго я не выдержу.
Он целует мой висок. Отстраняется и подхватывает с пола сумку.
Я тру плечи, лишенная его тепла…
Денис оборачивается на пороге, посылая короткое:
— До встречи.
Кивнув, я обнимаю себя руками.
Две минуты спустя я смотрю в окно, наблюдая за тем, как внизу, во дворе, Алиев садится в машину такси.
Я наблюдаю за его движениями. За тем, как он забрасывает в багажник сумку, как открывает дверь.
Непозволительно, безответственно и шокирующе примитивно, но мои желания и планы на жизнь в данную секунду сводятся к одному-единственному — больше всего на свете я хочу оказаться в том дне, когда Денис Алиев вернется домой…
Глава 66
Я должна была закрыть «Елки» еще дня три назад, ведь перед предстоящим ремонтом они стали похожи на действительно ощипанную елку: голые стены, голые окна, склад коробок в углу, за которыми только сегодня приедут грузчики.
Вся эта картина режет глаз, когда я вхожу в свою кофейню. И я влетаю в нее как ошпаренная, ведь проспала звонок и от грузчиков, и от Ильдара.
К моему великому счастью, парень уже руководит процессом.
— Как здесь дела? — спрашиваю его суетливо.
— Все под контролем, — показывает мне «окей» Ильдар.
Несмотря на бедлам, у нас есть посетитель.
Я замечаю его краем глаза, пока снимаю куртку. Это женщина за столиком. Все, что успеваю отметить: она немолода. Ильдар удивляет меня, когда говорит, подходя ближе:
— Это к вам.
— Что? — я смотрю на него.
— Это к вам, — кивает он подбородком на нашу посетительницу. — Она вас спрашивала…
Возясь со своими вещами, я снова оборачиваюсь, на этот раз фокусируя зрение на лице гостьи. Теперь я замечаю, что столик у нее пустой, руки сложены на коленях. Она средней комплекции, я бы сказала, что она довольно миниатюрная, и ей явно за пятьдесят. Одета в трикотажный костюм с длинной юбкой, на голове — черная косынка.
Мы абсолютно точно не знакомы. Если, конечно, ощутимое присутствие Алиева в моей жизни не спалило окончательно мозги.
Я поправляю волосы, которые растрепало ветром. Я так торопилась, что не удивлюсь обнаружить на ногах разные носки.
Женщина смотрит на меня через зал. Ее губы плотно сомкнуты. Полное отсутствие косметики добавляет строгости. И возраста. Вижу это, когда подхожу к ее столику, интересуясь:
— Добрый день. Я Карина. У вас ко мне какое-то дело?
Меж ее бровей залегает глубокая складка.
Она изучает меня тревожным взглядом. Мое лицо. Каждый миллиметр. Глаза, губы, нос. Мои волосы, одежду. Мне кажется, что она изучает даже мою фигуру. И делает какие-то выводы, которые только сильнее заволакивают ее взгляд непонятной дымкой. Тревогой?!
Я не успеваю толком насторожиться. В последние дни я мягкая, как чертова глина. Но по моим нервам проносится уверенный аккорд, когда женщина сообщает:
— Я Людмила Алиева. Мой сын… Кажется… у вас с ним связь?
Теперь я смотрю в ее лицо под новым углом.
Через призму своих чувств к ее сыну. Через трафарет линий и черт его лица. Глаз, губ, носа. Тех черт, которые неоднократно переносила на маленькие детские лица в своем воображении. Наблюдая за тем, как мой муж улыбается или как он задумчиво смотрит на кофейную чашку. Как проводит по волосам рукой и чешет подбородок. Как он злится, метая зеленые молнии направо и налево!
Я не могу сказать, что они похожи, но и не могу утверждать обратное.
Это еле уловимые мелочи, от которых мое сердце ускоряется.
Это его мать. Его семья! Та самая, за которую Денис Алиев готов свернуть горы.
Та самая, по отношению к которой я чувствую себя вторым номером. И я сказала ему «да», наплевав на данное себе обещание никогда больше не становиться вторым номером. Задушив в себе эту голодную потребность быть для него центром, приоритетом!
Я просто… сдалась.
Потому что больше всего на свете хотела сказать ему «да» и окунуться в это короткое слово с головой. Бездумно. Без оглядки.
Я опускаюсь на соседний стул, возможно, впервые в жизни понятия не имея, как себя вести…
— Вам предложили кофе? — спрашиваю у нее. — У нас всегда очень свежие десерты…
— Мне ничего не нужно, спасибо, — обрывает она. — Я на пять минут.
— Ясно… тогда… я… Мне очень приятно познакомиться…
Ее словно раскачало изнутри, несмотря на строгость, которую она излучает. Я вижу это, хоть между нами огромный барьер, и не я его создала.
— Я понимаю, что мой сын увлекся, — говорит она. — И даже… не стала бы его осуждать…
— Если это комплимент, — смотрю на нее исподлобья, — то он… неоднозначный…
— Все как раз таки очень понятно, — чуть поджимает она губы. — Вы наверняка знаете, чем увлечь…
Не знаю почему, но это утверждение колет. В любом случае Людмила Алиева продолжает, не дав мне опомниться:
— Ну и бог с ним. Люди взрослые. Женщинам мужчины нужны, мужчинам — женщины. Так было, и так будет. Старо как мир. Но семью нужно строить с умом, и человека на всю
