Надежда для Бирюка (СИ) - Наталия Романова
И снова ни одной игрушки, даже самой простенькой.
Вспомнился наш дом с Ладой, даже здесь, куда не удалось забрать все сокровища дочки, филиал «Детского Мира». Многое осталось в съёмной квартире, скорей всего отправилось на помойку.
Безумно жалко, Лада скучала по своим замкам для принцесс, зверятам, куклам.
Если бы в тот момент я думала головой, я бы… Впрочем, если бы я имела привычку думать, то не оказалась в этом месте.
Через минуту вернулась хозяйка, ведя за руку Вову — тот заметно шёл на поправку. Течение болезни действительно оказалось лёгким.
— Не обязательно мазать зелёнкой, — вздохнула я, глядя на расписное личико. — Я написала название мази — сушит, обеззараживает, снимает зуд, не оставляет следов на одежде…
— Отродясь мазали зелёнкой, — махнула рукой хозяйка дома. — Долго что ли одежду постирать.
Я решила воздержаться от комментариев, тем более остальные препараты, если верить, принимались исправно, и старших детей экстренно привили, что особенно порадовало и удивило, если честно.
Родители верили в бриллиантовый зелёный, как в святую воду, и продолжит верить ещё не одно поколение.
— Нужно сдать анализы. Завтра сможете прийти к восьми утра в ФАП? — после осмотра младшего, спросила я.
— Зачем ещё? — насупилась хозяйка.
— Проверить, всё ли хорошо. Когда вы последний раз сдавали анализы? Я искала вашу карточку — не нашла, только отметки о прививках.
— Чего дитя зря таскать по больницам? Не болеет, и хорошо. Я бы и прививки эти ваши не делала, почем зря детей травите только, но раз надо…
— Вы всё-таки придите. Или я сама, в семь утра.
— Пусть отец решает, — нервно повела плечом, словно в раздражении, хозяйка дома. — Он у нас шибко умный. Сейчас Василиса придёт. Роман, позови-ка сестру, — крикнула в сторону кухни, откуда выскочил знакомый уже мальчишка, ладошки которого были в муке. — Куда помчался? Руки вымой, нечего грязь по дому разносить!
Я вспомнила Митрофана Яковлевича. Недовольный, на грани брезгливости, взгляд, то, как он отодвинулся от меня, как от чумной…
Такой решит — дети без врачебной помощи останутся.
— Мать тоже может решать, — аккуратно закинула я удочку.
Мысленно похвалила себя за осмотрительность. Молодец, не полезла в бутылку сразу, сначала решила прощупать почву.
— Что она решит, покойница, — всплеснула руками хозяйка дома, подгоняя Вову, чтобы бежал наверх, не топтался рядом.
— Что, простите? — не сообразила я.
— Говорю, мать их, покойница, ничего решить не может. Померла мать их, — посмотрела на меня в упор, поняв, что информация до меня дошла, но перевариться не успела. — Вот, как Владимира родила, так через две недели и померла. Отмучилась, горемычная… — быстро перекрестилась, сложив пальцы как-то по-особенному, но я могла и ошибиться. Сама я последний раз была в церкви на отпевании отца, и искренне не понимала, зачем… Отец не был верующим, однако пошла на поводу традиций, которых по сути-то не знала. Положено, значит, положено. — Рак у неё был.
— Примите мои соболезнования, — сказала я то, что полагается в таких случаях. — Простите за неуместное любопытство, но я обязана спросить, кем вы приходитесь детям?
— Тётка я их родная, Людмила Яковлевна, старшая сестра Митрофана.
— А где же сам Митрофан Яковлевич? Часто он оставляет детей одних?
В прошлый раз они тоже были одни. Сейчас с тётей, только надолго ли, если упоминалось, что куда-то торопится, значит, снова будет одни.
Из них двое больных.
— Где ему быть, работает. Часто оставляет, считай, каждый день. После школы старшие ко мне бегут, обедают, уроки делают, Вову после сна забирают, и домой, делами заниматься. Сейчас болеют, сама хожу. У меня своих семеро, из них половина ветрянкой не болела, если кто успел подхватить — сюда приведу. Пусть кучком болеют, всё попроще.
— Каждый день одни? — переспросила я.
— Знаете что, доктор, вас государство поставило лечить — лечите. Приезжали как-то с опеки, интересовались, как дети живут. На учёт, сказали, поставят, как многодетных и неблагополучных. Митрофан их так отчехвостил, что носа сюда не кажут. Нормально дети живут, лучше многих, у кого мать жива, здорова. А что одни сидят — не маленькие уже, в сиротстве быстро уму-разуму учатся. Отцу деньги зарабатывать надо, чтоб те же лекарства купить, обуть, одеть, накормить. Некогда рядышком-то сидеть, в глаза заглядывать. Нашлась умная!
— Тётя Люда, почему вы ругаетесь? — из-за спины выглянула Василиса во фланелевой пижамке в васильках, под цвет глаз.
— Не ругаюсь я, деточка, не ругаюсь, — Людмила Яковлевна привычно погладила девочку по голове, та прижалось головой к боку, ловя ласку. — Взрослые разговоры не подслушивай, нельзя. Иди, доктор посмотрит тебя.
Василиса позволила себя осмотреть. На ветрянку не похоже — и хорошо. Я выписала нужные препараты, сказала, приду завтра с утра, заодно и кровь возьму у неё и Вовы. А вот в эти баночки надо собрать мочу.
— Соберём, — кивнула Людмила Яковлевна. — Не ветрянка у Василисы?
— Нет. Скорей всего грипп… Прививку не делали? — спросила я, уже зная ответ.
— Хоть от неё не делали. Отвёз Митрофан в райцентр, сделал экстренную прививку от ветрянки, и что? Вот, пожалуйста! — всплеснула та руками, осуждающе глядя на меня. — Сами завтра придёте? Не вести?
— Сама, — кивнула я, решив, что успею заскочить.
На улице ждал УАЗ с Толиком за рулём. Он флегматично смотрел ютуб, никак не реагируя на то, что видит. Смешно ему или грустно — непонятно.
— Завтра в семь надо к Гучковым, — сказала я. — Анализы взять.
— Надо так надо, — прокомментировал Толик. — Хорошо стало, — довольно протянул он. — Заболело дитё — ехать никуда не надо, врач на дом придёт, анализы возьмёт, диагноз поставит, лечение выпишет… прямо, как в Союзе.
— Да, — кивнула я, смирившись с тем, что ближайшие минут двадцать буду слушать, как раньше было хорошо, потом стало плохо — после развала СССР, — а сейчас снова хорошо.
Лет десять, как хорошо, ещё и ФАП открыли, да какой… современное всё, как в кино!
Раньше-то у них больница была, только старая, оборудование древнее, стоматологический кабинет — чисто пыточная средневековая. А сейчас космический корабль, а не медицинский пункт.
Недавно школу отремонтировали, слухи ходят, сделают одиннадцатилетку. В садике детские площадки поставили — загляденье одно. Дом культуры работает, старухи песни поют, дети в кружки собираются.
Говорили — библиотечный фонд обновился, но чего не знал Толик, того не знал. Ни он, ни жена книги не читали, детям не до просвещения, работают, внуки маленькие ещё.
Дорогу провели из райцентра — красота! Ещё и парк
