Замуж — никогда - Винк Таня
Лицо «отличного собеседника» вытянулось. «Я тебя еще не так умою», — подумал Дима, и тут Аня посмотрела на часы:
— Очень жаль, но нам пора домой.
Женька наверняка не все уроки сделал, с сожалением подумала она.
— А давайте выпьем кофе? — предложил Дима и, встретившись со строгим взглядом Ани, твердым, не терпящим возражений тоном продолжил: — Я угощаю!
…Аня и Дима пили кофе, а Женька, посасывая через трубочку апельсиновый фреш, засыпáл мужчину вопросами и, услышав просьбу Ани помолчать, закрывал рот на несколько секунд, а затем, поерзав на стуле, снова обрушивался на Диму:
— Значит, ты живешь с мамой?
— Да.
— А отец где?
— Умер пять лет назад.
— Очень жаль, — сказала Аня.
— А вы с кем живете? — спросил Дима.
— Мы живем вдвоем. — Женя потянул сок через трубочку. — Наши родители умерли.
— Хм… Это печально.
Дима взглянул на Аню и вдруг увидел в ее глазах тщательно скрываемую боль. Ему захотелось, чтобы эта боль исчезла и никогда не возвращалась, и он в порыве нежности и доброты положил руку поверх Аниной, покоящейся на столе и сжатой в кулачок. Положил и почувствовал, как рука девушки дернулась, будто хотела нырнуть под стол, но он держал ее крепко и смотрел прямо в глаза-озера.
— Мне очень жаль…
Женька отодвинул от себя пустой стакан и откинулся на спинку стула:
— Ну что, по домам? Не хочется, но надо…
Женя снова шел между Аней и Димой, а они снова бросали друг на друга осторожные взгляды, высекавшие искры, видимые только ими. С момента знакомства прошло чуть больше часа, но казалось, будто они знают друг друга сто лет и им не хватит вечности, чтобы наговориться и насмотреться друг на друга.
— Вон моя квартира, на пятом этаже, видите? — сказал Дима, подняв руку. — Балкон и два окна. На балконе — лестница-стремянка. Среднее окно мое.
— Вижу… — Аня кивнула.
— Я провожу вас: мне надо зайти в булочную, которая находится в вашем доме.
«Отличный собеседник» посмотрел на него вопросительно и криво усмехнулся. Дима довел их до подъезда.
— А где ваши окна? — Он переводил взгляд с одного этажа на другой.
— Вон, на четвертом этаже, — Аня указала пальцем, — два окна…
— Надо же… Под вами живет мой одноклассник.
— Там живет семья военного…
— Да, это они. Ну… — Дима улыбнулся через силу, посмотрел на брата, потом на сестру. Надо уходить. А так не хочется! — Был рад знакомству… — Глядя Ане в глаза, он быстро провел рукой по волосам.
— Мы тоже, — сказал Женя и надавил на кнопки кодового замка.
Аня отвела взгляд в сторону:
— До встречи.
— До встречи, — эхом отозвался Дима.
Она вошла в подъезд с упавшим сердцем — Дима не попросил у нее номер телефона… Догоняя брата, девушка вынула ключи из сумки.
— Чего молчишь? — Женя остановился на площадке второго этажа.
— А что я должна сказать? — Аня прошла мимо него.
— Как что? Он тебе понравился, да?
— Не знаю.
— Не знаешь? Да у тебя на лбу написано: «Я на него запала!»
— Так уж и написано?
— Да. Аня, — Женя топал за ней по лестнице, — я просто не хочу, чтобы ты снова страдала.
Девушка подошла к своей квартире и вставила ключ в замок.
— Я больше не буду страдать. — Она повернула ключ.
— А вдруг? Вдруг он окажется такой же сволочью, как Игорь?
Аня поморщилась:
— Женя, я еще ни с кем не встречаюсь!
Она вошла в квартиру, бросила сумку на стул, сняла туфли. Женька посмотрел на свое отражение в зеркале, запустил пятерню в рыжие волосы — нормальная прическа! А то Анька прицепилась: постригись!
— Этот Дима знает, где ты живешь. Он еще придет. — Мальчик наклонился, чтобы развязать кроссовки.
Аня сунула ноги в тапочки и подбоченилась:
— Слушай, дорогой мой братик, если бы он хотел прийти, то взял бы номер моего телефона!
Женя ухмыльнулся:
— Это выглядело бы некрасиво.
Аня открыла рот от удивления:
— Почему некрасиво?
— Ну, сама посуди… Рядом стоит взрослый брат девушки, а ты просишь у нее телефончик… Угумс… Телефончик берут, когда говорят один на один, понимаешь?
Аня прижала пальцы ко рту: боже мой, он уже совсем вырос… Хм…А она по-прежнему считает его ребенком, который в ней нуждается…
— Понимаю. — Аня улыбнулась уголком рта и направилась в кухню. — Сосиски есть будешь?
— Буду.
Войдя в кухню, Аня остановилась. Теперь она на своей территории, теперь можно все спокойно обдумать. Не надо нервничать — у нее нет на это сил. Взял телефон — не взял, все это пустяки. Женя прав: хватит с нее переживаний, хватит всяких козлов… Но, сколько бы Аня себя ни убеждала, о Диме ее сердце говорило другое — он не такой, как все. Не такой. У него удивительно добрые глаза. Он не способен причинить боль.
И тут же червь сомнения начал точить ее душу: об Игоре она тоже думала, что он не способен причинить боль, а он оказался настоящей скотиной! Больше года прошло, и только сейчас отпустило, но с трудом, и все время всплывает в памяти. Надо же, она к человеку всем сердцем, а он… Да, в том, что вокруг очень много плохих мужчин, нет ничего удивительного, Аня это с детства знает. Но чем старше она становится, тем меньше ей хочется в это верить и тем сильнее желание стать слабой, беззащитной… И еще хочется любви и счастья — без всего этого душа гаснет, будто в ней садятся батарейки. Да, у нее есть брат, они любят друг друга, сильно друг к другу привязаны, но… Это другая любовь. Еще пару лет назад и речи не могло быть о том, чтобы с кем-то встречаться — Женьку, ее бедного Женьку бросало в дрожь от одной только мысли о том, что в их доме поселится чужой человек или Аня уйдет к кому-то и бросит его одного. Господи, как медленно заживают раны, нанесенные душе… И как она могла ошибиться в Игоре? Он показался ей таким добрым, обходительным, а на поверку…
Однажды Аня не пришла на свидание потому, что Женьке нужна была помощь в подготовке к контрольной.
— …Что ты его слушаешь? — заявил Игорь в присутствии мальчишки, когда Аня все ему объяснила. — Отдай его в интернат, а то нянчишься с ним, как с дебилом!
Это был их последний разговор, последняя встреча. Это был первый и последний парень, с которым Аня пошла на свидание, а познакомились они на вечеринке. С тех пор она ни с кем не знакомилась. Все. Достаточно. Да и парни к ней не сильно льнули.
— А как может быть иначе, если в твоих глазах написано: «Я вас ненавижу, все вы сволочи!»? — сказала Ане ее бывшая одноклассница. — Вот мужики и обходят тебя десятой дорогой.
— Так уж и написано! — не поверила Аня и посмотрела на юношу, сидящего за соседним столиком, а тот скользнул взглядом по ее лицу и поспешил отвернуться…
— Ну, убедилась? — прошептала одноклассница.
Да, Аня убедилась… А вот Дима… Она стояла к нему спиной. Иначе он бы тоже прошел мимо? Да, наверное… Значит, это правильно, что он не попросил у нее номер телефона? Значит, так должно быть? Аня стиснула зубы и открыла холодильник…
Она разложила сосиски по тарелкам, наполнила две мисочки заранее приготовленным салатом, нарезала хлеб и поставила на стол горчицу.
— Женька, иди ужинать!
Мальчик не заставил себя долго ждать.
— Я у себя в комнате поем, у меня еще дел полно. — Он поставил все на поднос и ушел.
Ковыряя салат, Аня смотрела в окно, которое заслоняла густая крона старого дерева. В кухню редко попадали солнечные лучики, и здесь всегда царил полумрак. Даже в полдень приходилось включать свет, но Ане, в отличие от ее брата, это нравилось: сумрак в сочетании со светом, падающим на середину стола из низко висящего плетеного абажура, создавал ощущение уюта и покоя. Из кухни не хотелось уходить — так и сидела бы здесь часами и смотрела в окно, на толстый ствол дуба, на крючковатые ветви, на листочки. Да и без листьев этот дуб радовал глаз — Ане теперь доставляла удовольствие любая мелочь. Как человек, переживший смерть, ценит жизнь, так и Аня ценила тишину и уверенность в том, что никто никогда не разорвет эту тишину недовольным криком…
