Так Бывает - Никтория Мазуровская
Спокойно развернулась и пошла к двери.
Он не сумел справиться с собой:
– Крысы первыми бегут с тонущего корабля, да, Таня?
– Лучше быть крысой, но живой, чем мертвым, но капитаном.
Ей больше нечего было ему сказать. Он уперся рогом, встал в стойку и все тут. Клин на этой компании сошелся.
Все было хорошо, до этого дня, все.
Они с Кириллом приехали из Москвы и начали собирать вещи, планировали что-то, обсуждали ремонт, дизайн нового будущего жилья. Таня, после того памятного разговора, приняла решение, что они переедут в любом случае. Кириллу тяжело было находиться в одном городе с Лилей, она это видела. Чем ближе становился день родов Липовой, тем мрачнее становился он сам.
Сын бы никогда в этом не признался, но она не слепая. Конечно, Кирилл задавался вопросом, как и она сама: «Почему все так?». Что-то наверху перепуталось явно. Иначе как объяснить, что она своих детей не хочет, а вот Кирилл ей родной? Или почему Кирилл для Лили, родной матери на минуточку, ничего не значит, а вот второго ребенка та ждет с радостью? Почему отец Тани выбрал свою работу, а не ее, его дочь? Почему она сумела простить Димину измену, но этого мало, чтобы быть вместе с ним? Почему сейчас Саныч выбирает компанию, а не семью?
Она вышла из офиса в душный летний воздух, пытаясь сделать глубокий вдох, но не получалось. Таня на грани. Снова все идет через одно место. Только стало налаживаться, и вот опять.
Нельзя в таком состоянии ехать домой, там Кирилл, будет волноваться, выпытывать, что произошло. И она сама, еще не успокоившись, сорвется на нем, наорет ни про что, обидит. Так не должно быть.
Пока шагала к машине, боролась с желанием остановиться в толпе людей. Стать и заорать во всю глотку, чтобы выпустить свою обиду, боль, непонимание. Чтобы стало немного легче дышать. Чтобы камень на сердце стал весить на одну тонну меньше.
Снять бы сейчас туфли, стать на раскаленный, полуденным солнцем, асфальт и постоять так. Чтобы ноги начало жечь от раскаленного жара, до боли, до крови, до ее крика. Одну боль заменить другой. Чем не выход?
Ну, неужели он не понимает, что нужно соглашаться?!
Они, конечно, крутые спецы, – связи есть во всех сферах администрации, если надо можно и до президента дойти. Только нужно ли?
В машине оказалось настолько душно, что, не раздумывая, врубила кондей на полную мощность.
Мысли в голове метались одна хуже другой.
Накатывало безразличие ко всему, оно притупляло боль от разочарования.
Знала, что рано или поздно так все будет. Знала, но верила, что, хотя бы с ним все будет по-другому.
Психолог ей объясняла, и была права, конечно же.
Перенос.
Таня переносила свои детские обиды на отца, на другого взрослого мужчину, который был рядом с ней с самого детства. И, кажется, она начала справляться с этой проблемой. Потому что разобралась в себе, приняла правду о себе, о своей матери и отце. И начала жить по-новому.
Не считала Саныча виноватым в своем прошлом. Но сейчас душу разорвало на еще более мелкие части, опять все начало кровоточить. Только зажило. Только собрала себя, после Димы. Теперь придется собирать после Саныча.
В голове, в душе он всегда был для нее близким. Всегда был для нее отцом, который… Уже не важно. Он выбрал не ее. Он выбрал свою компанию, свое детище. Не её.
Она справится с этим, не впервой.
Ехала, а сама не видела куда. Просто ехала. Дорога. Машины. Другие люди. И она одна в своем одиночестве.
Мобильный трезвонил, не замолкая, но она видела, что это не Кирилл, поэтому звонки игнорировала. Ей нужно было подумать и решить для себя все.
Когда остановила машину и увидела белую кирпичную стену с коваными воротами и бабушек, что продают цветы, только тогда дошло, куда ехала.
Видимо, сегодня нужно хлебнуть боли сполна, так сказать, года на два, чтобы хватило.
****
Олег видел, в каком состоянии Таня вылетела из конференц-зала. Попросил ребят проследить за ней:
– Одна машина сопровождения, и рядом держитесь. Она в таком состоянии вас не заметит, но сделайте так, чтобы она в аварию не влетела. Ясно? Головой за нее отвечаете.
– Все сделаем!
– Тогда двигайте.
Мужики вышли, а он сам решил внести полную ясность в отношениях с Санычем, поэтому двинулся обратно в зал.
– Если эта дура, из-за тебя влетит в аварию, я тебе в жизни этого не прощу! – рявкнул с порога, – Ты, старый дурак, сейчас упускаешь последний шанс, в своей гребаной жизни, на нормальные отношения с семьей. Ты ей как отец, слышишь, и снова выбираешь не ее. Ты сам говорил, что бросил ее тогда с этой сукой наедине. Теперь тоже? Из-за компании? Из-за денег? Оно все стоит того? Стоит ее жизни?
– Что ты несешь? – рявкнул, офигевший Саныч. Не ожидал таких слов от подчиненного, которого другом считал, – При чем тут Танина жизнь?
– Ты ж ее знаешь, как облупленную, – издевательски заметил, – Или ты думаешь, что она ушла в свой кабинет и сидит там спокойно, разбирая бумажки? Она села в машину, – педаль газа до упора в пол и уехала.
Олег видел, что до Саныча начало доходить. Тот побледнел. Ослабил узел галстука, вдохнул глубже и посмотрел на Олега, готовый слушать.
– Продавай все к черту, забирай ее и Кирилла, уезжай к внуку, и живи счастливо столько, сколько тебе Бог даст. Или стой на своем и утяни на дно всех. Ты думаешь, она тебя предала? А ты что сделал? Мне на контору плевать, это всего лишь работа. Она это понимает, но не ты. Для тебя все по-другому. И как думаешь, если она по чистой случайности не влетит на скорости в столб или в другую машину, какое решение она примет, после сегодняшнего дня, а?
– Какая
