Так Бывает - Никтория Мазуровская
Его маленького, тогда как молнией пронзило это ее уверенное и нежное прикосновение, полное заботы и ласки.
Просто взяла его за руку и повела в садик.
Лиля так никогда не делала. Никогда.
«Ты ж мужчина, учись быть самостоятельным»,– сказанное с полным безразличие и скрытым холодком в голосе. Вот, что она говорила, когда он брал ее за руку, переходя через дорогу, полную машин. С Лилей так всегда. Она вечно куда-то спешила… то на работу, то на свидание, то с подругами. Он не понимал многого, пока не почувствовал разницу.
Лиля, спешащая нарушала все правила, переходила с ним дорогу, где ей вздумается, или, уткнувшись в телефон. Не следила за ним, не брала за руку.
Таня же, прямо в тот первый день, спокойно взяла за руку и повела за собой. Да, они спешили, но он не услышал ни одного упрека в свою сторону. Она не обвиняла его, что он еле тащится, что она торопится. Вела за собой. Остановилась на пешеходном переходе, когда начал мигать зеленый свет и даже словом не обмолвилась, что нужно бежать: они успеют. Спокойно стояла и ждала, пока снова загорится зеленый, а он ошарашенный, на нее смотрел и хотел ее ущипнуть, чтобы проверить: «Она вообще, настоящая?».
А потом та машина вылетела на перекрестке, резкий толчок и он уже стоит у Тани за спиной, и она крепко держит его одной рукой, прижимая к своему телу. Закрыла собой.
Маленький Кирилл очень испугался тогда, наверное, впервые в своей сознательной детской жизни он так испугался, что произойдет что-что страшное и Таня исчезнет раз и навсегда из его жизни.
Это было минутное состояние животного страха и паники. Он его помнил прекрасно, до сих пор помнил те ощущения. И день тот. Немного смутно, но все ощущения свои, мысли помнил, как сейчас.
Что впервые заметил, как его друзей ведут их мамы в садик. Все шли за руку. Все. И он тоже.
Вот именно тогда и шибануло, что это ж его мама, значит, рядом. Если она его за руку ведет, обняла на прощанье, и стояла на улице, ожидая пока он зайдет в здание. Значит мама.
Наконец появилась его мама, настоящая.
Кирилл не спешил делиться своими открытиями с окружающими, даже с мамой. Интуитивно понимал, что нельзя такое говорить Лиле, а Тане и подавно. Вдруг еще уйдёт или Лиля на нее разозлится и тогда мама точно сбежит.
Молчал в садике в тот день не от того, что ему грустно было или настроение испортилось. Наоборот. Ему чудилось, что стоит рассказать кому-то, поделиться своей радостью, все исчезнет, испортится.
Он, молча, внутри переваривал эти мысли, эту нежданную радость и чудо. И молчал дальше.
Но появление Тани всегда ждал с таким чувством счастья, что порой не сдерживался и вылетал к ней в прихожую, стоило только услышать, как проворачивается замок, бросался обнимать, что-то самозабвенно рассказывать. И она ему рада была. Всегда обнимала в ответ, слушала внимательно и делилась своими новостями.
Время шло, они оба взрослели, но она так и оставалась для него самым дорогим человеком.
На самом деле, мама была к нему строгой. Очень даже. В вопросах воспитания, поведения, уроков… Строгий контроль, и чтобы все было четко и правильно. Но, при этом, никогда не обделяла его лаской. Касаниями.
Шла мимо него в кухню готовить, или заглядывала в комнату посмотреть, что он делает, пока она чем-то занята, касалась его, мимолетно гладила по волосам или по спине, могла просто обнять и чмокнуть в макушку.
Таня мультики с ним смотрела, и плакала даже иногда.
«Король Лев», да…это бы самый настоящий потоп, он испугался даже.
Откуда ж было мальцу знать про ее проблемы в семье, про отца умершего, про мать сумасшедшую?
Он долго был в неведенье… пока не начал замечать ее грусть, ее боль, пока сам не начал ощущать на уровне подкорки ее эмоции.
Таня с Лилей делилась своими проблемами. И как-то раз он услышал, как Лиля, Таню языком своим поносит. Пьяная. Еле сдержался, еле смог успокоиться и не рвануть к Тане.
В десять лет у него было больше понимания жизни.
И тогда его снова шибануло, что Таня, как и он совсем одна. И он мечтал… мечтал, что когда-нибудь они будут жить вместе, что будут не одни, у них будут они сами.
Сейчас его мечта сбылась.
Не верилось уже давно, а оно взяло и сбылось.
Снова внутри все вскипело, снова его обдало чем-то теплым, изнутри, когда смотрел как мама засыпает, как затихает в его руках.
Он так много ей еще не рассказал, но теперь он уверен, что времени у них много, и больше не надо давить в себе свою привязанность, свою благодарность и сыновью любовь.
Просто сама мама еще не очень-то готова слушать, опять расплачется. А ее слезы ему, как ножом по сердцу… лучше он еще немного помолчит.
ГЛАВА 15
Обстановка в конференц-зале была на грани. Они все находились на грани срыва. Таня сидела на стуле за столом, но складывалось впечатление, что она палку проглотила. Идеально ровная осанка, расправленные плечи, никаких эмоций на лице и в глазах. Вся такая идеальная: зачесанные светлые волосы назад, бесцветный блеск на губах, и очередной деловой костюм, сидящий на ее изящной фигурке идеально. Только одно выдавало ее истинное состояние, – стучала пальцами по столу, отбивала только, одной ей, известный ритм. В тишине огромной комнаты эти звуки соприкосновения ровных ноготков к твердой деревянной поверхности раздавались, как автоматная очередь по нервам всех присутствующих.
Саныча начинало бесить это слово «идеально». Выводило из себя.
Сам мужчина расслабленно сидел во главе стола. Конечно же, его расслабленная поза и улыбка были показными. Слов не хватит, чтобы передать ту бурю, что сейчас бушевала у него в душе. Дал бы ему сейчас кто пистолет, и стена напротив, существенно пострадала бы.
Олег, как умный, рассудительный и военный человек, прекрасно знающий бешеный нрав своего начальства, предварительно запер оружие Саныча в сейфе, и ключ лежал в левом кармане его брюк.
Степа, зам Тани, тоже присутствовал на совещании, – если так можно назвать это гробовое молчание,– осторожно переводил взгляд со своего непосредственного начальства на биг босса, и у него было только одно желание: свалить куда подальше и не стоять больше между двух огней.
Маргарита, консультант по экономике, после выступления которой, собственно и началось
