Ожившая надежда - Федор Егорович Конев
- Так ведь и я думал, что ты в семейных заботах. До меня ли! Явился бы как призрак из прошлого.
- Помнил хоть?
- Зачем спрашиваешь? Разве могло быть иначе?
- И я не забывала.
Может быть, выпитый коньяк посодействовал, а то и вовсе не по той причине, но между ними перекинулся мостик доверия. Им стало говорить легко, и говорить они могли обо всем. Такое возникло ощущение, что они полностью понимают друг друга, как прежде, когда каждое сказанное слово было согрето чувством. И был в том все-таки не коньяк повинен. Ну, может, самую малость!
Еще много они говорили и расстались в сумерках. Он предлагал ей остаться в городе, переночевать, к примеру, в пустой квартире Игоря, но она хотела домой. Он посадил ее в такси, чтобы не шагать ей в темноте по грязной дороге через поле, и заранее расплатился с водителем. А потом еще сунул в карман кофты мобильник.
- Чтобы не терялась больше, - сказал он и остановил ее протестующий жест. - У меня их три, а ушей - два. Выходит, третий телефон лишний.
Когда Тишка увидел, что интеллигентка вернулась откуда-то на такси, у него в горле пересохло так, что еле продохнул. Вот же зараза! На бутылку не выпросишь, а ездит на такси! Тишка окликнул скрытную богачку и намекнул на поправку здоровья. Но Анна Семеновна заявила, что денег у нее нет, ему же пора спать, а не шастать по деревне. С тем и ушла в дом.
Тишка постоял, пылая классовой ненавистью, и унылый поплелся прочь. Надо сказать, что в прежние времена он учительствовал в младших классах. Потом начальную школу закрыли, а в городе без него хватало учителей, никто там не ждал его с распростертыми объятиями. Устроился при коровьей ферме, но хозяйство прогорело. Еще какое-то время цеплялся за разные работы и отчаялся, запил. Жена с дочкой переехали в город к родителям и о нем забыли. А он жил даже не одним днем, а одним часом - копейку добыл, достал самогонки, выпил. В нынешний вечер не везло…
Огорчительным оказался этот вечер для Василия Павловича Зыкова. Он, по обыкновению, пришел в гости к Наташеньке, а та его приняла так, будто еле знакомы.
- Что происходит? - изумился Василий Павлович.
Она сразу и без обиняков выложила все, что накопилось в ее оскорбленной душе, назвала Василия Павловича обманщиком, умеющим только обещать, а на деле ни на что не способным. Уже в институте знали, что она удачно выходит замуж, а теперь придется выкручиваться и лгать, чего она страсть как не любит.
- Я только что позвонила ему, - с отчужденным видом заявила Наташа, - а твой отпрыск попросил меня забыть его номер телефона. Он даже разговаривать со мной не стал.
Тут еще выяснилось, что Корякин нашел для Наташеньки место в престижной фирме с более выгодным денежным довольствием, и она от Зыкина уходит. Корякин тоже. Выдался вечерок!
Хозяину той фирмы, в которую перебирались предатели, Василий Павлович как-то щедро насолил, обвел вокруг пальца в одном деле, такое не забывается. Теперь, должно быть, потирает руки. А то можно было бы полюбовно договориться и проучить перебежчиков. Василий Павлович уходил из купленной им квартиры в сокрушенном настроении, но уже в салоне машины, летя на скорости в потоке других сверкающих лаком авто, он успокоительно подумал, что если бы даже секретарша умерла, то и это бы не стало для него невосполнимой утратой.
Она была любовницей и только, забава и не больше. Василий Павлович придерживался принципа Ваньки-Встаньки, потому что лежачего нынче бьют. Так что поспешно вскочил на ноги, плечи расправил, мысленно жирной чертой фломастера вычеркнул из списка знакомых Наташу и принялся за продолжение жизни. Секретаршу заменил, менеджера тоже. Одна осталась проблема - сын. Потерять его Василий Павлович не имел права.
Старший Зыков навел справки через усердных помощников. Выяснилось, что Игорь прижился к какой-то женщине. Вернее, к сотруднице, с которой сидел в одном кабинете. Далеко искать не стал! У себя дома почти не бывает, все пропадает у нее. Живут как муж с женой. Но есть еще одна женщина, с которой он не раз встречался, она к нему приезжала, он бывал у нее в деревне. И эта женщина - Анна Ванеева. Надо непременно с ней повидаться и выяснить, не грозят ли ему неприятности с ее стороны.
Василий Павлович даже повод придумал. У него был загородный дом, в котором он нечасто бывал. Почему бы Ванееву не устроить домохозяйкой? Уборщицу он держал приходящую, но если будет полноценная экономка, которая там станет жить постоянно, то лучшего и желать нечего. Василий Павлович даже почувствовал, как повлажнели глаза, когда эта идея пришла в голову. Не жаловала Анна Ванеева Зыкова, а он позаботится о ней, потому как порядочный человек.
Женился он в свое время по расчету, еще при жизни жены заводил каких-то подружек, но ни супругу, ни этих каких-то Василий Павлович не любил. Душу его на этом свете по-настоящему задела и поранила только Анна Ванеева. И об этом подумалось Василию Павловичу. Все складывалось сообразно - приближался Новый год. Вот тебе и повод для визита. В новогодний вечер и нежданных гостей привечают. Уж таковы народные традиции.
Нынешняя городская домохозяйка каторгой посчитала бы кухню в доме с печным отоплением. К тому же с похолоданием оказалось, что старый дом продувается всеми ветрами, и сколько печь не топи на ночь, утром страшно вылезать из-под одеяла. Натянув на себя две старые кофты от холода и спортивные брюки, Анна Семеновна сунула ноги в подшитые, оставшиеся от прежних хозяев, валенки и растопила железку. Печурка сразу начала пыхать жаром, накалившись до красноты. Жаль, что скорая поначалу, она долго тепло не держит, в отличие от русской печи. Но ту топить еще рано, не так много в сарае дров, да и настоящих холодов пока не было. Распалив железку, поставила кипятить полный чайник. Вот тогда затрезвонил мобильник, подаренный Арсением. А управляться с ним научил соседский мальчик пяти лет.
- Слушай, Анна, - обратился Арсений, поздоровавшись. - Ты как Новый год встречать собралась?
- Никак, - выскочило с ходу у Анны Семеновны, потом поправилась. - Я еще не думала.
- А чего думать? У тебя же - хоромы. Ты встречала Новый год в деревне?
- Нет.
- Вот видишь! На лоне природы, в крестьянской хате. Это же здорово! Утром у меня
