Наши тонкие струны - Крис Таллик

– Давайте не будем торопиться. К тому же у меня есть вопросы и к вам.

Крис берет Машку за руку. А Маша сама находит ладошку Макса. Все равно Кристаллики будут неразлучны. Они даже проигрывают все вместе.

А сегодня они, кажется, терпят катастрофу.

Белых клавиш на рояле больше, чем черных. Но Кристаллики играют в слишком сложных тональностях.

– Пройдемте, – приглашает Артур Олегович. – Порешаем вопросики. Олдскульно, кулуарно. Как в 90-х.

070. Одна за всех, все за одну

Обширный предбанник в сауне Артура Олеговича выдержан в классических тонах. Это не порнушный шик подвальных спа-салонов, которых так много на окраинах Москвы. Здесь дубовый потолок и велюровые диваны, чтобы обшивка не липла к мокрому телу. Бронзовые торшеры, как на петербургских мостах, разве что поменьше. Здесь нет ничего лишнего. Только Кристаллики.

Они сидят за длинным столом на дубовых лавках. Бастиан заказал им пиццу. Артур Олегович к ней даже не притронулся.

На диване в углу валяется несчастный Сережка. На его спутанных волосах до сих пор кое-где видна золотая пудра. Он ничего не ест. Он тяжело дышит. Кажется, его тошнило еще совсем недавно.

Ему очень плохо.

Крис еще никогда не видела его таким. Ей хочется плакать.

– Что вы с ним сделали? – спрашивает она.

– Мы? Практически ничего, – отвечает Артур Олегович. – Главным образом это он сам с собой сделал. Они с Вероникой после выступления крупно поругались. Подрались даже. А там, на церемонии, никто ж не понимает, чего как, наливают всем подряд… ну он с горя и поучаствовал. Пришлось привезти сюда. Не в отель же тащить в таком виде.

– Он не хотел праздновать. Он хотел к нам вернуться.

Артур Олегович удовлетворенно кивает, будто он услышал то, чего и ждал:

– Вот об том и разговор. Сперва этот парень набрехал лишнего в прямом эфире. Спровоцировал скандал во всех соцсетях. Вызвал лишние вопросы к организаторам конкурса. Подставил спонсоров и рекламодателей. Кроме того, обидел мою дочку – а я не люблю, когда ее обижают. Потом, как ты говоришь, он решил вернуться. И я должен все это терпеть? Не-ет, так дела не делаются.

– Вы же это все сами придумали. Купить первое место и так далее. Мы не настаивали.

– Мои проекты должны быть на первом месте, – жестко говорит Артур Олегович. – У меня такое правило. Я играю только там, где выигрываю. Постарайтесь это уяснить.

– Вот и играйте без нас.

– Совсем без вас пока не получается, – тут босс разводит руками. – Искусственный интеллект еще не настолько прокачан. Да и наше жабье болото – видели, как всколыхнулось? Того и гляди, примут какой-нибудь закон, чтобы вокалистов на входе проверять, своим голосом поют или нет. Типа как тест на допинг.

– Нас это не волнует, – не может удержаться Крис. – У нас вокалистка настоящая.

Артур Олегович смотрит на Машу, которая прячет лицо под маской.

Выстукивает пальцами по столу какой-то несложный ритм.

– А меня волнует, – говорит он наконец. – Я тоже ценю все настоящее. Поэтому у меня к вам есть предложение. Скорее всего, уже последнее. Мне надоело бесконечно спорить с вами о вашем же будущем… итак, мы запускаем новый проект. Для перспективного азиатского рынка. Здесь твоя масочка, Мария, пригодится как нельзя лучше. Традиционный платок… или скромный черный никаб… дополнит образ.

– Вы сейчас издеваетесь?

– А вот и нет. Вы отслеживаете тренды? Происходит радикальный разворот на всех направлениях. Никому больше не нужна эта ваша европейская рефлексия. Новое солнце встает на востоке! Азия, и только Азия! Арабская ночь! Волшебный восток! – Артур Олегович потирает руки, будто и вправду вдохновлен своей идеей. – У меня есть знакомые продюсеры в Дубае. Мы сделаем для них новую презентацию. Песенки придется переписать, и тексты тоже, но это дело нехитрое… Программу назовем так: «Мариам и Волшебные Кристаллики». Звучит таинственно, да и клубные пушеры оценят. Ну что, вы рады? Заметьте, я даже не спрашиваю, согласны вы или нет. Наш договор никто не отменял, мы просто подпишем допсоглашение.

– А как же ваша Ника? – усмехается Крис. – Тоже хиджаб натянет?

– Ника… пока постоит в сторонке. Увы, ее задвиги обходятся мне слишком дорого. Как ни печально, она не оценила мой подарок. Наоборот. Вчера под утро почитала комменты, где ее все обсирают, закатила адскую истерику и заявила, что не хочет больше жить в этой стране, где она опозорена навеки. В перспективе я думаю пойти ей навстречу. Не хочешь, так не хочешь, отдыхай. Но закрывать проект я не намерен. В этих Дубаях деньги прямо из-под земли фонтаном бьют, как нефть. Грешно не воспользоваться.

– А как же мы? – спрашивает Макс. – Я и Серега? Нам чего, тоже в арабов перекрашиваться?

Легкая тень пробегает по лицу Артура Олеговича:

– Мальчики не нужны. Там у них к мальчикам на сцене отношение специфическое. Боюсь, вы на такие роли не согласитесь. Хотя…

– Нет, – быстро говорит Макс.

Серега на своей лежанке силится поднять голову, но у него не получается.

– Может, тазик ему подставить? – Заботливо смотрит на него Артур Олегович. – Бастиан, принеси…

– С-сволочи, – довольно внятно выговаривает Серега. – Козлы.

– Не хами, – неожиданно резко говорит Артур Олегович. – Скажи спасибо, что я тебе вчера кое-что не отрезал… тупыми ножницами… Не пожалел бы. Просто руки не дошли.

Крис улыбается краешками губ. Ничего не может с собой поделать.

В дверях появляется озабоченный Бастиан:

– Босс, там это… с вашим негром проблемы…

Он что-то рассказывает Артуру Олеговичу на ухо, что-то неприятное, а что – Кристаллики не слышат. Хотя и так можно догадаться.

– Ничего, спишем в убытки, – заявляет босс. – В первый раз, что ли…

Макс пугается:

– Вот зачем вы с ним так… с этим Макенде… они же правда хорошо играли, Бананчики. Отпустите его…

– Не лезь не в свое дело, Максим Кляйн. Вот еще придумал – конкурентов жалеть. К тому же с Бананчиками все будет по-прежнему сладко. Просто они станут квартетом. «Four Fried Bananas». Даже еще лучше, чем Five. После чего радостно почешут по всей России с гастролями. Четверо одного не ждут. Впрочем, и один четверых тоже. Вас, дружные вы мои, это должно навести на кое-какие мысли.

Кристаллики переглядываются опять.

– Нет, – говорит Маша. – Мне не нравится ваше предложение. Я не хочу петь для нефтесосов. Мне вообще все это не нравится. Вы обращаетесь с людьми, как с собаками. Мы не собаки. И мне от вас ничего не надо. Я ухожу.

Она умолкает. Поправляет масочку. Очень волнуется.