Безмолвный король - Амо Джонс
– Надеюсь, ты взяла с собой симпатичные трусики, сестричка.
Бишоп смотрит на него, а затем поворачивается ко мне.
– Веди себя прилично, детка.
Я улыбаюсь.
– Хорошо.
– Она не будет.
Скарлетт быстро становится моей любимицей.
– Мама… – снова предупреждает Бишоп, не сводя с меня глаз.
– О, успокойся, Бишоп. Я о ней позабочусь.
Он наклоняется и прижимается к моим губам.
– До скорого.
Затем он закрывает дверь и отступает назад. Лимузин трогается с места.
– Ага, – я прочищаю горло. – До скорого.
– Все будет хорошо, милая. – Скарлетт хлопает меня по ноге.
Я улыбаюсь, глядя в окно. Не уверена, что все будет хорошо. Я только что оставила своих любимых парней один на один с опасностью, а сама сбежала и спряталась. Это казалось неправильным и противоречило всем моим убеждениям. Все мое существо кричало мне выпрыгнуть из машины и мчаться обратно к ним. Я не хотела сбегать. Я понимаю, почему это делают Тилли и Татум. Но не я. Что, если что-то случится с Бишопом? Мое сердце сжимается, а на коже выступают капли пота. Мне нужно отбросить все мысли о том, что Бишопу может угрожать опасность. Или, если на то пошло, любому из них.
– Итак, – выдыхаю я, отгоняя навязчивые мысли. – Куда мы едем?
Она смотрит на меня, отвлекаясь от своего телефона.
– Всего лишь в Лос-Анджелес. Поверьте, если бы у ребенка был паспорт, мы бы улетели из страны.
Она снова принимается стучать по телефону, в то время как лимузин везет нас к взлетно-посадочной полосе. С каждой новой милей мне все сильнее кажется, что мое сердце вот-вот вырвется из груди.
Откинувшись на подголовник кресла, я смотрю на Тилли, которая сидит напротив меня с ребенком на руках. До сих пор у нас не было возможности нормально поговорить – я ждала подходящего момента. Надеюсь, нам удастся сделать это в Лос-Анджелесе.
Звучит рокот реактивных двигателей, и я достаю наушники, вставляю их в уши и набираю сообщение.
Мы вылетаем. Я по тебе скучаю.
Не дождавшись ответа, я включаю авиарежим и открываю Spotify. Нажав на «The Other» Luav, я погружаюсь в музыку. Нежная песня разбитого сердца. Я быстро добавляю ее в наш плейлист. Буду добавлять по одной песне в день. Нажав на повтор, я погружаюсь в сон под тихую мелодию.
Глава 28
Мы направляемя к моему дому, я веду машину, Нейт на переднем сиденье, а Деймон позади. Мне не хочется там находиться – я знаю, что Хейл все еще там, – но нужно встретиться с папой и понять, что, черт возьми, происходит.
– «Ламбо»? Серьезно?
Нейт без конца трещит о моем подарке Мэдисон с тех пор, как мы выехали.
– Да, серьезно, – невозмутимо отвечаю я.
– Почему из-за тебя мы все должны выглядеть идиотами? На фоне этого мой подарок будет казаться дерьмом, не говоря уже о Хантере и Джейсе, и я слышал, что Сэйнт, Эли, Чейз, Брантли и Кэш тоже что-то ей приготовили.
– Нейт, это не соревнование.
– Еще какое соревнование! Ты же знаешь, я не люблю полумеры.
Я вздыхаю, въезжая на свою улицу, и бросаю взгляд в зеркало заднего вида.
– Bonum est tibi?[26]
Спросить, в порядке ли он, – меньшее, что я могу сделать, раз уж он надолго с нами застрял. Я не до конца понимаю, как к нему относиться, но если бы не его связь с Мэдисон, я бы первый убил его за то, что он в нее стрелял. Но я не мог. В мире существует только одно чувство, способное превозмочь мою ярость. Она. Я не доверяю ему, я не могу. Я не доверяю никому за пределами своего круга.
Он кивает, а затем отводит взгляд от окна.
– Ne putes illa erunt discedite?[27]
Спросить у меня, будет ли Мэдисон держаться в стороне, было само собой разумеющимся. Не нужно быть гением, чтобы заметить, что она не в ладах с собой. Я открываю рот, чтобы ответить, но Нейт усмехается.
– Не-а!
Он свободно говорит на латыни, как и все мы, просто выпендривается – как всегда.
Я пожимаю плечами, подъезжая к дому.
– Nos autem non scire nisi runs.[28]
Потому что если она это сделает – я точно узнаю. Мама сожжет меня заживо. Я вылезаю из машины и, едва мои ноги касаются асфальта, слышу голос Хейл.
– Биш?
– О, черт возьми!
Нейт захлопывает пассажирскую дверь и выпускает Деймона. Я поворачиваюсь к ней лицом и вижу, как расширяются ее глаза при виде Деймона.
– Черт возьми, это он?
Она провожает его взглядом, когда они проходят мимо нее и направляются к дому.
Я закрываю дверь автомобиля.
– Деймон? Да.
– Я так много о нем слышала. Они зовут его Шестой.
– Кто они? – прищуриваюсь я.
Она скрещивает руки на груди, наконец подняв на меня глаза.
– Все в Круге.
– В Круге полно дерьма, и какого хрена тебе нужно?
– Я пришла поздороваться и узнать, в порядке ли ты. Тебя не было дома уже…
– Когда ты уезжаешь? – я поднимаю брови.
– Эм, ну…
– Нет, – перебивает отец, засунув руки в карманы и спускаясь с крыльца.
– О чем ты?
Я откидываю голову назад. Его рука ложится ей на плечи, и он притягивает ее к себе.
– Она остается, сынок.
– О, ты, должно быть, шутишь, – невозмутимо отвечаю я и ухмыляюсь. – С возрастом ты становишься все более дряхлым. Купился на нее, верно? А как же мама?
– Сынок, в глубине души ты знаешь, что мы с твоей мамой уже давно не вместе. Ты уже достаточно взрослый. Проглоти эту чертову пилюлю, чтобы мы все могли двигаться дальше.
Я бросаю быстрый взгляд на Хейл, а затем снова смотрю на отца.
– Хм.
Посмотрев в даль, я ухмыляюсь и поворачиваюсь к Хейл.
– И какой же я на вкус? Она не раз брала в рот мой член.
Папа усмехается, вытаскивает сигару и закуривает.
– По-видимому, примерно такой же, как и я.
Я с отвращением качаю головой.
Он выпускает облако дыма.
– Вернемся к делу. Иди в кабинет, там все обсудим.
Я в последний раз смотрю на Хейл. В ее глазах читается беспокойство, но ее плечи расслаблены в папиных объятиях. Она не притворяется. Я знаю эту девушку вдоль и поперек, и, кажется, она искренне любит моего отца. Мой взгляд перемещается к нему, но нет никакого смысла пытаться его анализировать. Он скрывает свои эмоции лучше меня. Я могу расшифровать и прочитать любого человека, живущего на этой земле, но
