Диана Локк - Испытание чувств

Я не могла поверить тому, что услышала. Стюарт думал, что я хрупкая, ранимая, что меня нужно лелеять и беречь. Должно быть, это он о ком-то другом думал, я же совсем непохожа не такую. Я всегда считала себя сильной, уверенной в себе женщиной, но он судил не по тому, что я о себе думала, он судил по тому, как я себя вела, и только. А если он видел меня лишь с одной стороны, то, вероятно, и сам Стюарт не совсем такой, каким я его знала. Что я видела в нем, и что скрывалось от меня?

Тот Стюарт, которого я знала, был солидный и надежный; он был якорем в моей жизни. Я доверяла ему и могла положиться на него, и ни разу за все годы в этом не раскаивалась. Может, сыграло свою роль и то, что он был высокий брюнет и красавчик? Нет, но стоило мне лишь однажды заглянуть в эти его честные серые глаза и ощутить тепло его сильных рук, как я поняла, что могу без опаски вверить себя его заботам.

Все эти годы я считала Стюарта угрюмым, и, если сравнивать его с Ричардом, возможно, он таким и был. Я всегда искала чего-нибудь другого, что-нибудь возбуждающее, подбадривая себя фантазиями и грезами. Стюарт не мог быть героем этих грез, поскольку я знала: что бы ни случилось, он будет со мной. Бог дал мне Стюарта, чтобы беречь меня, наводить мосты между землей и раем, реальностью и вымыслом, мостить дорогу, по которой я путешествовала. Как сказал отец, Стюарт «дал мне возможность расти».

Хоть я всю жизнь и мечтала о ком-то более возбуждающем, чем Стюарт, на самом деле именно он подходил под все критерии идеального мужа. Так что же исчезло? Риск? Опасность? Неужели я обречена вечно находиться на узкой грани между разрывом и воссоединением, неужели наши взаимоотношения всегда будут дрейфовать между подъемом и спадом?

Уж этого я не хотела, и для меня сейчас самое подходящее время наконец обеими руками удержать то, что имею. Единственное, чего я хочу, это Стюарта, а Стюарт хочет меня со всеми моими заморочками и необдуманными поступками. Может быть, для нас еще не слишком поздно отыскать утраченное волшебство? Мы оба хотим одного и того же, и, если объединим усилия, это обязательно сбудется.

За время прогулки настроение мое заметно поднялось, и я, повернув назад к Лоррейн, чуть ли не бегом поспешила по улице: если мне повезет, Стюарт будет еще там.

На ум внезапно всплыла фраза, когда-то сказанная отцом: «Рыцари не всегда приезжают на белом коне», – некоторые безмолвно стоят в тени, вооруженные лишь упорством и любовью.

Миновало уже более получаса. Когда я подошла к притихшему дому Лоррейн, то не застала машину Стюарта на подъездной дорожке. Гостиная была погружена во тьму, и лишь на кухне горел ночник. Я пробежала по коридору и бесцеремонно распахнула дверь сестриной спальни. Джордж спал без задних ног, а Лоррейн я так напугала, что она чуть из рубашки не выскочила. Она читала и принялась бранить меня, пока я искала на полу ее книгу, которая улетела туда при моем вторжении.

– Андреа! Великий Боже, где тебя носило? Звоню маме, а она говорит, что ты должна быть здесь. Стюарт…

– Я знаю, что Стюарт был здесь, я пришла, когда он говорил с тобой. Куда он поехал?

– Он хотел дождаться тебя, но было уже поздно, а мы понятия не имели, где ты пропадаешь. Он уехал совсем недавно. Он устал, и он так расстроен. Господи, Андреа, если б только я была уверена, что Джордж любит меня хотя бы наполовину так, как Стюарт тебя. Он хочет, чтобы ты позвонила ему утром. Я думаю, это шанс для тебя поставить все на свои места.

– Ты чертовски права, что это шанс расставить все на свои места, но я не могу ждать до завтра, чтобы позвонить ему, я отправлюсь домой прямо сейчас. – Я крепко-крепко обняла ее, от всей души благодаря за отзывчивое сердце. – Спасибо тебе за все, Лори, я позвоню.

Слава Богу, что улицы в этот час были пустынны, – я мчалась домой как угорелая. Захочет ли Стюарт воспользоваться этим шансом, чтобы начать все сначала? Предположим, он решит, что уже ничего не спасти, что не сможет смириться с моим непростительным поведением. Что тогда? Я попыталась выбросить эти дурные мысли из головы, сосредоточившись на том, как я люблю его, и моля Бога, чтобы и он не забыл, что тоже любит меня. Нет, он не сможет отвергнуть меня.

Было два часа ночи, когда я наконец въехала в темные, безмолвные улицы нашего района. Я миновала дом за домом, и все они были погружены во мрак, но, когда я свернула на нашу улицу, к нашему дому, третьему от угла, он светился, как маяк в ночи. Вот всегда так: раз Стюарт дома, значит, свет горит во всех комнатах, он никогда не выключает его, когда выходит из комнаты. Раньше меня всегда выводила из себя эта его дурная привычка, но сегодня человека счастливее меня не было на свете. Яркие огни были как радушное, теплое приглашение и согревали мне душу. Я была так рада вновь очутиться дома!

Я затормозила напротив парадного входа и некоторое время сидела за рулем, размышляя, но вовсе не о том, как мне поступить. Я не в силах была продумать, что буду говорить, а потому выскочила из машины и побежала через лужайку. Лишь бы найти Стюарта, лишь бы вымолить у него разрешение выслушать меня, не прерывая, и тогда нужные слова сами придут ко мне.

Я рванула незапертую парадную дверь и столкнулась с ним в передней. Он стоял сразу за дверью, собираясь, видимо, открыть ее.

– Мне послышался шум машины, – произнес он, – и я вышел посмотреть.

Стюарт загораживал проход и не думал посторониться, хотя я и налетела прямо на него. Мгновение мы смотрели друг на друга. Потом он улыбнулся, глядя на меня сверху вниз притягательным взглядом своих удивительных серых глаз, цвет которых стал бархатистым, когда их смягчала любовь. Его улыбка становилась все шире, и душа у меня запела. Он обнял меня и нежно привлек к себе. Я продолжала смотреть на него, пока слезы, мой главный козырь, не застлали мне глаза. Его неприступность медленно таяла, и я уткнулась ему в плечо.

– Стюарт, о, Стюарт…

Он поднял мой подбородок, вынуждая посмотреть ему в глаза, и наши взгляды встретились.

– Стюарт, – прошептала я. – Не знаю, с чего и начать, может, ты?

Он ничего не сказал, глядя мне прямо в глаза, и прервал меня долгим поцелуем, дрожа от любви и надежды. Потом, стиснув в медвежьих объятиях, захлопнул за мной дверь, взял на руки и понес наверх по лестнице в нашу спальню.

– Добро пожаловать домой, родная! – прошептал он.

Глава 30

– Борку получает шайбу, пасует Нили, Нили рикошетом отправляет ее Адаму Оутсу! Оутс выходит на центр, бьет! Го-о-ол! Адам Оутс забивает гол! Это уже его третья шайба в этой серии матчей. На последней секунде встречи Оутс забивает гол. Шайба пролетела над самой головой растянувшегося вратаря. «Брюинс» провел три безответных шайбы в этой седьмой игре из серии встреч с «Канадиенс». О-о, представляю, друзья, какое ликование будет сегодня вечером в Бинтауне!

Третьего мая, когда для всех остальных в разгаре была весна, для неистовых болельщиков вроде нас наступил пик хоккейного сезона. Посмотреть матч к нам пожаловали многочисленные друзья, так что победа была встречена общим торжеством.

Мы наблюдали за ходом полуфинальных поединков на кубок Стенли, и «Брюинс» взял верх над своим главным соперником – «Монреаль Канадиенс». Дерек Сэндерсон что-то кричал в своей комментаторской кабине в Бостон-Гарден, но его голос заглушали вопли и улюлюканье, огласившие нашу гостиную. Шум стоял такой, что уши закладывало, но как иначе выразить свой восторг?.. – Три – ноль, папа, у-у-у!

Брайана распирало от возбуждения. Едва сдерживаясь, он вихрем понесся на кухню за стаканом молока и только потому услышал слабую трель телефона – так у нас был отрегулирован в эти дни звонок. Через мгновение он вернулся озабоченный.

– Это Келли, и у нее что-то случилось, – сообщил он мне. – Она просит тебя.

Стюарт приглушил звук телевизора, а я отправилась на кухню и взяла трубку, которую Брайан оставил болтаться на шнуре.

– Привет, дорогая! Что стряслось?

– Мам, о, Господи, я не знаю, что мне делать. Рыдания, всхлипывания и громкий рев сопровождали это тревожное вступление.

– Что такое? Экзамены?

До экзаменов оставалась неделя, и я знала, что Келли готовится к ним, не щадя себя и надеясь запихать себе в голову массу полезных сведений. В это время года стресс в студенческих городках – обычное явление, и любой самый значительный пустяк может стать причиной истерики.

– Съела что-нибудь? – спросила я в надежде юмором разбавить ее слезы. Ничего подобного. – Поссорилась с Филом?

– О нет… – всхлипнула она. – Это не пустяк. Об этом нельзя… по телефону.

Это уже что-то новое. Сейчас Келли жила в своей комнате совершенно одна, так что никто не мог помешать телефонному разговору.

– Я не знаю, как…

Она опять ударилась в слезы, да еще пуще.

– Хочешь, чтобы я приехала?

До нее было два часа пути; между тем было уже восемь вечера, больше даже, и Келли прекрасно знала, что вырвать меня из дома в это время может разве что землетрясение.