Ящер - Галина Валентиновна Чередий
Еще и егерь местный, которого мы привлекли “порадовал”: — Да у нас же который год бардак в лесничестве, — взялся он болтать, пока нас мотало по салону микроавтобуса на убитой лесной дороге.
— Богатеи всякие зверье копытное без счета стреляют круглый год, руководство наше глаза на то закрывает.
А по зиме на подкормку денег больше не выделяют, мол, нет поступлений от государства, не до живности лесной в стране сейчас.
А охоты загонные на волков уже два года опять же не устраивали — не платять за отстрел волка, как раньше, нечем потому что.
Вот в последнее время они и расплодились, безобразничать начали.
На той неделе вон в Сергеевке, в двадцать кэмэ отсюда теленка задрали, прям средь бела дня.
Пастуха не побоялись, на дерево загнали.
А все с голодухи.
Сытый волк он на человека не пойдет никогда.
А с голоду, да еще когда волчата… — Мужик, заткнись!
— не выдержав, рыкнул я, и в салоне повисла тяжелая тишина.
Ближе к ночи прочесывания чащобы нашли какие-то окровавленные лохмотья.
Ни жрать, ни ночью сомкнуть глаз я не смог, мозг грызло, поджаривало и только четкое понимание, что не хватало еще и мне заплутать в темном лесу и эгоистично оттянуть силы поиска на себя, удерживало на месте.
Уж как бывший мент я знал, чем оборачивается вот такое тупое типа геройство.
Но понимание ничуть не остужало пекла в душе.
Страха, что я не увижу больше мою Ерохину живой.
И этот страх открыл мне со всей кристально-беспощадной четкостью насколько много места смогла захапать во мне Лизка.
Не знаю как, не представляю когда успела, не понимаю как могло случиться настолько глубоко, не под кожу даже, глубже костей, насквозь и через край… Реально пережитых осмысленно несправедливых потерь у меня не случалось в жизни.
Родители погибли, когда был слишком мал, бабушка умерла уже в очень преклонном возрасте и долго болела, эта потеря была вроде как растянута во времени.
Как и потеря нашей близости и разрушение семьи с Кариной.
Все это не относилось к категории внезапных событий.
А даже призрак потери Лизки… кромсал меня по сердцу острым ножом, вырезая там кровоточащие следы одной только вероятностью хренового исхода.
И не факт, что эти порезы не развалят меня изнутри на куски, если… Ближе к середине следующего дня закричали, рация у Сашки Боброва, что шел со мной, затрещала, сообщили, что кого-то нашли.
Оказалось — трех парней, что были с моей девочкой в вертолете.
К моменту, когда я добежал, эти персонажи слегка потрепанные, но разряженные в самое дорогое барахло из охотничьих магазинов ныли по-бабьи о том, как им плохо и требуется немедленная эвакуация, а то они ноги стерли, устали, голодные и замерзшие ночью, и идти не могут больше.
Мои собственные ноги в выданных новых ботинках к тому времени были вообще стерты и разбиты в мясо, но заметил я это уже много-много позже.
— Макар, ты только не психуй, — встал между нытиками и мной Боев, но я его отпихнул плечом, а он и не слишком-то упирался.
— Девушки где?
— вздернул с земли за грудки ближайшего.
— Почему их нет с вами?
— Руки от меня убери! Ты че себе позволяешь!
— заверещал он, искушая продолжить разговор ударом лба ему в переносицу.
Но ведь тогда это дерьмо и вовсе еще растечется, потеряв способность к связной речи.
— Где Лиза?!
— тряхнул я его снова и завопили еще и его дружки, но вмешаться не посмели.
— Я не знаю кто это! — перешел уже чуть ли не на визг ублюдок.
— Охранница! Где она? Что с ней?
— Да откуда мне знать! Там же наверное. У вертолета.
— Почему вы их бросили?
— Мы же за помощью пошли!
— Все втроем? С оружием?
— мерзкие глазенки крысеныша зарыскали, избегая моего прямого взгляда, и я с брезгливостью отпихнул его.
— В каком состоянии девушки?
— Да все с ними нормально! — выкрикнул кто-то из трусливых у*бков.
— И поэтому их с вами нет?
— А с какой стати мы должны были их тащить? — огрызнулся мной отпущенный, тут же осмелев.
— Тащить? Вы же сказали, что с ними все нормально.
— Ну а что нам было оставаться и подыхать там с ними? Я не конь эту шалаву Маринку на себе с поломанной ногой тащить! Я ее всего ничего знаю, она мне никто вообще! — разорался трусливый щенок. — А если бы вы нас не нашли так быстро? У нас ни еды, ни воды с собой!
— А вас никто и не искал, — произнес Бобров, схватив меня крепко за плечо и удерживая от тычка кулаком в шакалью рожу. — Идете — вот и идите. А мы девушек искать.
— Эй! Вы права не имеете! —- тут же ожили умирающие от усталости. — Это статья!
Оставление в заведомо опасной ситуации или типа того! Я законы знаю!
— Оставление? — посмотрел на меня Боев, нарочито изумленно приподняв светлые брови.
— Мужики, вы тут видите людей, которых мы оставляем без помощи?
— Не-а. Только трех крыс, — ответил ему Бобров, и мы пошли прочь, забив на вопли и угрозы крутыми родителями.
Егерь нас повел по следам ублюдков, но они изрядно попетляли до пересечения с нами, так что место крушения удалось найти только к вечеру.
И увиденное там сгустило тьму у меня внутри еще больше, а нескольких Орионовских оперов вывернуло от вида на то, что обнаружили там вместо девушек или хотя бы тел.
По факту — ничего, кроме жутких кровавых ошметков одежды и огрызков костей в туче зеленых мух.
— Ну, видать того… Сбрехали пацаны те.
Убились девки, а волки все подобрали… Они такое… ну, в смысле, покойников ой как издаля учуять могут, — негромко сказал егерь, и у меня окончательно упала пелена тьмы перед глазами.
Весь мир вокруг будто потерял краски, сменив их на черно-багровые, и меня сорвало и поперло куда-то.
Хрен его знает куда, лишь бы не оставаться там.
Ноги несли сами, позади кричали Боев с Бобровым, а я пер и пер, как если бы меня раскаленным крюком подцепили под грудину и волокли, и тормознул только на речном берегу, различив в быстро накатывающих сумерках нечто на каменистой отмели.
Обрывок обшивки с кое-как скрученными проводами, разбросанную одежду и обувь.
Рухнул
