48 минут, чтобы забыть. Фантом (СИ) - Побединская Виктория

— Предположим, что он заперт в некотором подобии тюрьмы, — продолжает он выстраивать хронологию событий. — И вот в один день парень решается сжечь все мосты, стереть прошлое, забыть обиды и начать заново. И сбегает. Находит адрес девушки, приезжает к ней в Лондон и вдруг узнает, что ее там нет.

Я сглатываю горькую желчь, потому что наконец понимаю, к чему он клонит.

— Девушка приезжает на его похороны. В город, из которого он сбежал. Оказывается, чтобы заставить обратить на себя ее внимание, нужно было умереть.

Я пристыженно закрываю глаза. Потому что ничего не помню. Даже дневник Ника не может пролить свет на причину моих поступков. Все, что мне остается, — догадываться, почему все это время я поступала с ним так эгоистично.

— Тай, послушай, дело не в тебе, — бормочу я, не зная, как объяснить случившееся понятнее.

— В Нике?

Его имя отбивается внутри болью.

— И не в нем.

Веревка, удерживающая меня, к этому моменту совсем ослабевает, и я скидываю ее. Но прежде, чем успеваю встать, Тай вскакивает и в два шага оказывается рядом, пригвождая мои руки к ручкам кресла.

— Что он сделал с тобой, Виола? — спрашивает он. Его пальцы на моих запястьях смыкаются сильнее, и я тихо всхлипываю. — Что стало с той нежной девочкой, которая так нуждалась в защите?

«Та девочка умерла», — хочу ответить я, но не произношу ни слова.

— Неужели в нем есть хоть что-то, чего ты не смогла найти во мне?

— Я не стану оправдываться.

Я забираю руку, чтобы уйти, но он рывком поднимает меня на ноги.

— Отпусти! — Но хватка на моих руках лишь усиливается.

Все это время я старалась не смотреть на него, а теперь поднимаю голову.

Глядя на мою открытую шею и выпирающие ключицы, Тай медленно сглатывает. Его глаза такие же, как я запомнила, только теперь чуть темнее — цвета гречишного меда, жжёного сахара или расплавленного янтаря.

А рука, горячая, как у Ника, но тяжелая, напряженная, касается моей щеки, скользит ниже, по шее, пока не останавливается на месте, где она плавно переходит в плечо. Пол уходит у меня из-под ног.

— Скажи, ты хоть раз думала о нас? — произносит Тай шепотом, наклоняясь.

Странная смесь из чувств сковывает тело, разделяя рассудок надвое. Его взгляд, прикосновения, завивающиеся кончики светлых волос, которые касаются лица, потому что он слишком близко — все это одновременно возвращается меня в детство, где мы были друзьями, и заставляет замереть от страха. Потому что теперь все изменилось.

— Отпусти меня, — прошу я и с усилием сглатываю.

— Я бы мог тебя защитить, — шепчет Тай. — Гораздо лучше, чем он. Ведь я сильнее. Всегда был.

— Ты не понимаешь…

Ярость, словно костер, вспыхивает в его глазах, а следующую секунду вместо пальцев к моего горлу оказывается приставлен нож.

— А так? — шипит Тай. — В такие игры вы играете?

От напряжения у меня сводит мышцы. Я ненавижу себя за то, что стою не в состоянии пошевелиться, но потом вдруг осознаю: Таю не понять, что мы все трое в этой борьбе проигравшие. Он имеет полное право меня ненавидеть. Но издеваться я над собой не позволю.

— Я сказала тебе отпустить, — шиплю я, медленно, но уверенно убирая его руку и ужасаясь, какие в голосе появляются властные нотки. Совсем как у отца.

И Тай действительно отступает, смеясь. Я поднимаю руку, чтобы ударить его, но он перехватывает ее. — Прекрати, Ви. — Я пытаюсь вырвать руку из жёсткой хватки. — Я не причиню тебе вреда, — отвечает он, отпуская, а потом убирает нож и, даже на меня не глядя, возвращается к стеллажу с книгами. Словно его совсем не заботит тот факт, что я могу сбежать.

В голове пульсирует одно слово — «уходи». Но в комнате три двери, и я могу лишь надеяться, что выберу верную. Делаю осторожный шаг. Тайлер даже не поворачивается в мою сторону, принимаясь искать что-то среди полок.

С минуту я стою на месте, а потом срываюсь и бегу. Распахиваю дверь и едва успеваю затормозить, чтобы не перевалиться через балконные перила. В лицо ударяет ветер. Я резко вдыхаю и выдыхаю через рот.

Подо мной не меньше трех этажей. Впереди лес, а внизу, на идеально вычищенной площади, развеваются знакомые флаги. Волоски на руках встают дыбом. Он привез меня в Эдмундс.

Я обхватываю себя, пытаясь закрыться от холодного воздуха, вспоминая, как всего пару месяцев назад мы с Ником прятались по другую сторону каменного ограждения. Тогда мне больше всего на свете хотелось найти среди этих стен Тайлера. «Бойся своих желаний, Виола. Ведь ты его нашла».

— Я же говорил, отсюда выхода нет.

Его голос просачивается словно из стен. В миг он оказывается позади, обхватывая запястье, на котором в следующую секунду смыкается тонкий металлический браслет.

— Сейчас он не включен, — произносит парень ласково. — Но если ты вдруг захочешь сбежать или выкинуть какую-то безрассудную выходку, которая меня огорчит, я активирую его. И меньше через пятнадцать минут сюда слетится ведь Коракс, думая, что ты — это я. А пока отдохни с дороги. Нам предстоит еще много дел.

Он уходит прочь, оставляя меня в одиночестве, роняя напоследок: — Добро пожаловать домой, принцесса. Теперь у тебя есть собственная башня.

Следующие часы проходят как в тумане. Истощенная голодом и побочным эффектом от снотворного, я не поднимаю головы с подушки.

Тайлер появляется лишь под вечер. Оглядывает комнату придирчивым взглядом, словно проверяя и пересчитывая все ли на месте и, плотно закрыв двери, подходит ближе. Когда он склоняется надо мной, я стараюсь не смотреть ему в глаза, упрямо разглядывая идеально начищенные носы его ботинок и почему-то вспоминая, что у Ника были такие же.

— Вставай, — тянет он меня за локоть, поднимая с кровати.

— Оставь меня в покое. — Я пытаюсь вывернуться из крепкой мужской хватки, хотя заранее знаю, что это бесполезно. Так и есть.

— Не заставляй меня применять силу, Ви, — настаивает Тай.

Возможно, дело в усталости или твердости, которая сквозит в его голосе, но я послушно встаю и следую за ним из комнаты. Он отпускает меня, на несколько секунд исчезает в темноте, а потом в его руке загорается фонарь. Свет бросает тени на его идеальные черты.

Мы идем по узкому коридору с голыми каменными стенами. Наши шаги гулко отдаются в каменных плитах.

— Эта часть замка не используется с тех пор, как я здесь учился, — говорит он, придерживая меня, чтобы я не споткнулась на ступеньках, и втягивает в темную комнату без окон. — Здесь есть работающий душ.

— Держи, — протягивает он стопку чистой одежды, которая явно была приготовлена заранее к моему приезду. — Переоденься.

Меня начинает трусить. Но просить его уйти не приходится. Оставив мне фонарь, он скрывается в темноте.

Дрожа от холода, я открываю кран, но вода оказывается обжигающе горячей. Пару минут я позволяю ей просто стекать с моих волос, обволакивая ноющее тело. И лишь когда боль в боку снова возвращается, вспоминаю, что ни разу не меняла повязку.

Сняв пластырь, осторожно касаюсь кожи, чувствуя, как кожа тянет и покалывает. Я напоминаю себе, что боль временна. Нужно лишь перетерпеть. Жаль, у меня нет с собой ничего, чтобы обработать рану.

Услышав покашливание в коридоре, я выключаю воду и наспех одеваюсь. Через секунду рядом со мной уже стоит Тайлер.

— Выглядишь гораздо лучше, — говорит он, заправив мне за ухо мокрую прядку волос. Я отстраняюсь.

Кажется, в этой тишине я слышу биение его сердца. Или это мое собственное?

Возвращаемся мы другим способом, сделав петлю по коридорам. И все это время меня не покидает ощущение, что меня ведут на казнь. «Хотя, может, так оно и есть, — думаю я со страхом. — Кто знает, что у него на уме».

Пока мы пересекаем пустой зал, служивший когда-то тренировочным, я размышляю о том, каково это — вырасти здесь? В атмосфере строгости, ежедневных испытаний и каменных стен, от которых исходит запах плесени и сырости. «Как из могилы», — думаю я, содрогаясь.