Три секунды до - Ксения Ладунка
Не успеваю, потому что Том налетает на меня и хватает за руки. Одним движением разворачивает и опрокидывает грудью на кровать, всем весом наваливаясь сверху. Мне больно и нечем дышать, но вырваться я не пытаюсь.
– Никогда не смей меня бить, – говорит он в самое ухо.
Он так сжимает мне руки, что хочется взвыть. Просовывает колено между моих сжатых ног и надавливает прямо на пах.
– Я сильнее и могу много чего с тобой сделать, – добавляет.
Я не понимаю, что чувствую. Мне больно и страшно, но я не могу поверить в то, что все это делает Том… Я кусаю губу, сдерживая крик, и говорю:
– Если тебе станет легче, то я к этому готова.
Том замирает. Его хватка слабеет, он убирает колено. Несколько секунд медлит, а потом говорит:
– Да что ты несешь! В тебе есть хоть капля достоинства?!
– Ради тебя… – Я задыхаюсь, но продолжаю: – Ради тебя я готова на все…
Том резко отпускает меня и садится на кровать. Я тоже сажусь и, справляясь с дрожью в теле, поправляю одежду. Голова кружится, а в горле стоит мерзкая тошнота. Бросив на Тома взгляд, я вижу на его лице испуг и… растерянность?
С отчаянием в голосе он говорит:
– Боже, что я творю…
Не выдержав, я пересаживаюсь ближе и медленно провожу ладонью по его руке.
– Я правда люблю тебя больше жизни, Том… – говорю.
– Черт, детка, прости меня… пожалуйста, прости, – выдыхает он, накрывая мою руку своей, – я гребаный урод… Что я с тобой делаю?..
Я смотрю на него и мягко улыбаюсь. Никто не сможет утянуть меня в более вязкое и глубокое дерьмо, чем я сама, но Тому я этого не скажу. Я подтягиваюсь к нему и нежно касаюсь той щеки, которую ударила.
– Том, ну зачем все это…зачем? Почему мы просто не можем быть счастливыми?
Он не отвечает и только разглядывает меня. Я подаюсь еще ближе, неловко перебираюсь к нему на колени. Он не отталкивает меня, только помогает сесть поудобнее. Я очень волнуюсь, чувствую, будто теперь все зависит от меня.
– Пожалуйста, – едва касаюсь его губ своими и продолжаю, – давай просто будем счастливыми…
Том сжимает челюсти, а потом в один момент расслабляется и впивается поцелуем мне в губы. За секунду между нами разгорается такая страсть, что у меня сносит крышу. Я сижу на нем и целую, целую, целую… Он кусает меня, лезет руками под футболку и в какой-то момент просто переворачивает и укладывает на постель.
Том нависает сверху, разводит мои ноги и оказывается между ними. Вперемешку с лихорадочным возбуждением меня охватывает страх. Я вижу его совершенно сумасшедший и решительный взгляд и понимаю, к чему все идет. Слишком неожиданно, оттого очень страшно.
Я держусь за его плечи, и мы целуемся. Том кладет руку мне на живот и медленно ведет ею вверх, отсчитывая каждое ребро. Он все ближе и ближе к груди… Мне так странно чувствовать его руки на своем теле, что хочется все остановить, но я сдерживаюсь. Том задевает мой сосок, отчего я вздрагиваю и покрываюсь мурашками. Он обводит его пальцем, а потом чуть сжимает.
Я громко вздыхаю. Так возбуждаюсь, что становится больно. Том разрывает поцелуй, отстраняется и залезает под футболку второй рукой, потянув ту наверх. Я оттягиваю ее назад и говорю:
– Стой, Том… ты же помнишь… ты помнишь, что у меня никого не было…
– Конечно, помню, – отвечает он и все-таки снимает с меня верх.
Грудь обдает холодным воздухом. Мне хочется закрыться руками, мне неловко, но Том не дает этого сделать, потому что сразу припадет губами к шее. Он медленно целует меня, оставляя влажные следы, спускаясь вниз, до ключиц, а потом все ниже и ниже… И это просто какое-то безумие, этого не может быть, это все сон, все нереально…
Том касается кончиком языка моего соска, и между ног болезненно колет. Из горла вылетает стон, а спина непроизвольно выгибается. Он целует одну грудь, потом вторую, ребра, живот, снова поднимается к губам и целует их. Гладит меня руками, и на фоне моего тела они кажутся такими большими…
Том снимает с себя футболку, открывая моему взгляду мышцы на руках и татуировки над грудью. Садится на колени и сводит над собой мои ноги, в одно движение стягивая пижамные шорты вместе с трусами.
Я моментально теряюсь. Господи, я голая. Полностью голая. Я никогда ни перед кем не лежала без одежды. Том разглядывает меня из-под полуприкрытых век, тяжело дышит и медленно наклоняется. Проводит рукой по обнаженному бедру, прикасается своей грудью к моей. Я смущенно улыбаюсь, а потом и вовсе смеюсь.
– Вот черт, – растерянно говорю, прикрывая лицо ладонью. Том отстраняет мою руку, заглядывая в глаза.
– Не бойся, – уверяет он.
– Я не боюсь. Мне неловко…
Он слабо усмехается. Приподнимается, опуская глаза куда-то вниз, просовывает руку и… касается меня между ног. Я судорожно вздрагиваю и закусываю губу. Его рука холодная, а там все очень горячее. Том едва дотрагивается до меня, медленно скользит по клитору пальцами, посылая удовольствие по всему телу. Ноги начинают мелко дрожать, и я только сейчас понимаю, насколько же сильно намокла.
– Говори если будет больно, – шепчет Том, словно предупреждая.
Я лихорадочно киваю и чувствую, как он вводит в меня палец. Медленно и аккуратно, но все равно появляется жжение и дискомфорт. Тело напрягается. Я вцепляюсь мертвой хваткой Тому в плечи, и, заметив мой испуг, он останавливается и целует меня. Долго и очень откровенно. Я так дрожу… и сердце горит. Мне словно больно от того, как это приятно.
Том продолжает и постепенно вставляет палец до конца. Я чувствую, как сильно внутри все сжато, и не понимаю, как туда может поместиться член.
С трудом, но он пропихивает в меня второй палец. Это уже намного ощутимее и намного неприятнее. Хочется зажмуриться, но я держусь, потому что мы смотрим прямо друг на друга. Он вставляет палец и достает его, вновь и вновь, и из меня вылетает:
– Ай!
– Больно? – останавливается Том.
– Совсем немного. Просто непривычно.
Он продолжает, но уже медленнее. Порывисто целует, как бы утешая. Я пытаюсь успокоиться, но почему-то именно сейчас до ужаса напугана. Том добавляет третий палец, но совсем ненадолго. Выходит из меня, тянется к тумбочке и что-то достает оттуда. Точнее, я прекрасно понимаю что – просто боюсь смотреть.
Том привстает на колени, расстегивает ремень
