Пуанта (СИ) - Тес Ария

— Оставишь нас?

Его сестра кивает, проходит мимо, мимолетно взглянув с таким странным сочувствием, за которое мне хочется ударить и ее. Мы не говорили, кстати. После моих обвинений и всего того, что случилось — ни разу. То ли это слишком сложно, то ли странно, то ли все вместе, а может просто смысла не имеет — я без понятия, и мне плевать сейчас.

— Что это все значит?! — повторяю вопрос, но шепчу, Макс же пристально смотрит на меня, потом тихо отвечает.

— Это документы на развод. Ты читать разучилась?

Такого я уж точно не ожидала. В моем воображении снова все рушится: я ведь эту сцену представляла себе миллион раз, и в ней каждый мы целуемся и радуемся, а не вот это вот все.

— Нет, — грубо отвечаю, захлопнув за собой дверь, — Не разучилась. А ты не оглох во время своей чертовой комы?! Какого хрена?!

— Я все сказал тебе в аэропорту.

— Ты врал.

— Уверена?

— Да. Перед тем, как ты чуть не умер, ты сказал правду.

Макс отворачивается. Он морщится, когда немного шевелится, но отважно молчит — ни слова. Тогда я делаю аккуратный шаг, теряя всю свою злость, и шепчу.

— Прекрати, Макс. Зачем ты это делаешь?

— Просто подпиши чертовы бумаги, Амелия.

— Нет.

— Нет?! — злобно усмехается, а потом повышает голос, — Ты только и мечтала, что о свободе! Я тебе ее даю! Подписывай эту херню и вали отсюда!

— Я сказала — нет!

— Вали отсюда. Я не хочу тебя больше видеть, и быть с тобой не хочу! Все кончено!

— Ах так?! Пошел ты! Ты заставил меня выйти за тебя, теперь будешь терпеть, пока я не решу, что все кончено!

— Кем ты себя возомнила?!

— Твоей чертовой женой, козел!

Градус нарос просто максимально, и мы, не смотря ни на что, снова тяжело дышим и яростно сверлим друг друга взглядом, пока я не стухаю. Смотрю на документ, потом на него, и тихо, рвущимся голосом, спрашиваю:

— Зачем ты это делаешь, Макс?

— Да потому что мне предстоит сложная операция, твою мать! Которую я могу не пережить! Или стану калекой! Ты это понимаешь?! Ты говорила вообще с врачом?!

Знаю. Понимаю. Говорила. Осколок от пули застрял у Макса в теле, и его надо срочно вытащить. Они не могли тогда, потому что он был совсем в плохом состоянии, поэтому нужна была кома. Дать немного времени прийти организму хотя бы в подобие нормы, но из-за ожидания увеличились риски осложнений. Это было очень непростое решение, но, к сожалению, единственно верное. Более серьёзное вмешательство на тот момент, он бы просто не пережил.

— По-другому было нельзя.

— Я знаю, — бесцветно соглашается, а потом отворачивается к окну, — Но я слишком долго был эгоистом, а теперь…Я не готов обрекать тебя на жизнь с убогим.

— Ты…

— Подпиши бумаги, Амелия, и уезжай в Питер. А лучше в Японию к Августу. Марина сказала, что он там с нашими родителями…будь там с ним. Ты ему нужна.

— А тебе нет?

— Амелия…не усложняй. Ксению до сих пор не нашли, ты здесь в опасности. Если я выживу и приду в норму, я приеду за тобой и снова попрошу твоей руки. Нормально. Как ты того достойна, но…Сейчас. Сейчас не то время. Прости.

Смотрю на бумаги, хмурюсь. А потом рву их.

— Что ты делаешь?!

Рву еще раз. Откидываю их и смело встречаюсь с ним взглядом. Подхожу. Беру за руку. Макс молчит, я, стерев предательскую слезу, слегка улыбаюсь, а потом присаживаюсь на кресло и касаюсь его ладони губами, шепчу.

— Ты такой придурок, когда я перестану удивляться вообще?!

— Амелия…

— Я люблю тебя.

Макс молчит, а я поднимаю на него взгляд, потом сама поднимаюсь и присаживаюсь на край постели. Касаюсь щеки. Он такой же красивый, но мне плевать на это — главное, что он смотрит на меня, и я вижу снова его необычные глаза. Любимые. Родные. Этому я слегка улыбаюсь, снова быстро стерев слезы, которые клятвенно обещала не лить, но они меня по-прежнему предают.

— Знаешь? Всегда, когда я это говорила, ты…не слышал, наверно, но…я тебя правда люблю.

— Я знаю, и я помню каждое твое слово.

— Зачем ты меня отталкиваешь?

— Я не хочу, чтобы ты страдала.

— Тогда прекрати. Сейчас.

— Амелия…

— Я тебя никогда не брошу. Больше никогда.

— Все может плохо…

— Ты меня любишь?

Он ни на миг не медлит.

— Никогда не перестану.

— Ты сказал, что будешь любить меня любой. Это тоже правда?

— Абсолютная.

— Тогда почему ты думаешь, что я не буду?

— Знаю, что будешь, но не хочу…

— Семья — это не только крутой секс на берегу моря, Макс. Когда сложно — это тоже семья. Это особенно семья.

Слегка касаюсь его губ, но сама смотрю ему в глаза и добавляю.

— Ты обещал мне дочку. И свадьбу. Александровские всегда держат свое слово.

— Ты действительно хочешь провести всю жизнь рядом с калекой?

— Ты не станешь калекой, а даже если и да — мне плевать. Я хочу провести всю свою жизнь рядом с мужчиной, которого так сильно люблю, что дышу без него через раз. Рядом с мужчиной, который любит меня еще больше. Ты с этим справишься?

— Ты уверена?

— Абсолютно.

Целую его. Наконец-то. Черт! Я так долго об этом мечтала, что углубляю поцелуй, а отстраняюсь с большим трудом, страшась причинить боль. Макс жмурится. Кажется, это все равно произошло, и мне страшно — я оглядываю его всего:

— Тебе больно?! Я тебе куда-то надавила?

— Нет. Мне не больно, — со смешком отвечает, потом открывает свои прекрасные глаза и в них горит давно знакомая мне хитринка, — Но, кажется, мое тело очень не прочь подумать о дочке.

***

Макс немного волнуется, когда мы зовем всех наших сюда, и я от этого просто в восторге — улыбаюсь.

— Боишься?

— Ты сказала, что твой отец в курсе?…

— Да он сразу знал.

— И про замужество?

— Ага.

— Он меня убьет.

— Не убьет, — усмехаюсь, но беру его руку в свою и кладу себе на колено, прижавшись плечом к его, — Фырчит немного, но это так…для затравки.

— Вряд ли он в восторге.

— Он сам такой же, не парься. Потом попроси его благословения, ему такое нравится. И…кольцо.

— Что с ним?

— Я хочу другое, это просто ужасное…

Показываю огромный камень, потом начинаю смеяться и кошусь на Макса с сарказмом.

— Ты выбирал его по принципу «самый большой»?

— Консультант сказал, что женщины от таких в восторге. Забыл, что ты необычная женщина.

— Мне всегда нравились кольца от Гарри Уинстона[6][Гарри Уинстон — американский ювелир. В 1932 году в Нью-Йорке Уинстон основал компанию Harry Winston Inc.. Он был известен как «король бриллиантов».]…Так что как знать? Женщины обожают короля бриллиантов…

Макс не успевает мне ответить, потому что дверь открывается, и первой в комнату заходит Марина. Но ловит ступор. Знаете? Это даже забавно. Думаю, что она хотела его утешить, как всегда делала, а тут я сижу на его кровати, за руку его держу, улыбаюсь.

«Как я могла подумать, что она причастно к тому, что произошло?» — этот вопрос особенно актуален, когда я вижу, как она, клянусь, вздыхает с облегчением.

— Итак… — начинает Лекс, но я киваю.

— Да, вы все поняли правильно. Развода не будет.

— Как ты его убедила отступить от этого бреда? — веселится Миша, на что я просто пожимаю плечами.

— Я ему угрожала.

Смех отражается от стен, и вроде все в хорошем настроении, кроме папы. Он стоит в отдалении, руки на груди сжал и надулся, как шар, поэтому я тихо обращаюсь к нему напрямую.

— Прости меня, пап, но…

— Ты его любишь.

— Да. Очень. И я абсолютно счастлива.

Закатывает глаза, а Макс вдруг привстает и серьезно так, не смотря на все свое положение, заявляет.

— Я ее никому не позволю обидеть.

Нелепо это немного, и я усмехаюсь даже, а потом смотрю ему в глаза и киваю.

— А когда он не сможет, я не позволю никому обидеть его. Мы — равноправные партнеры. Да, господин Александровский?

Мой сарказм он принимает и улыбается, а потом подносит руку к губам и целует.