Проект "Стокгольмский синдром" (СИ) - Волкова Ольга
Замираю в проеме дверей, ощутив пробежавшийся холод по спине. Она с удивлением уставилась на меня, словно понять не может — реальная я, или мираж. Но ее поведение мгновенно меняется, и на лице расплывается змеиная улыбка, а в глазах нездоровый блеск. Диана прошествовала в зал и присела на диван как ни в чем небывало, будто давно знала любой предмет, который здесь установлен.
— Так и будешь стоять? — ее голос разрывает тишину, и я вздрагиваю. Узнаю этот тон, и обрывки моего затуманенного сознания мгновенно возвращают мой дух в тот вечер, когда девушка вызвалась помочь мне за кулисами. Шумно выдохнув, попыталась собраться с силами, чтобы предстать перед Дианой смелой и твердой в своей позиции. Теперь никто не сможет одурачить меня. Но, как нарочно, в доме не оказалось ни Ирины, ни Лёни, словно эта сволочь знала, что я осталась одна. — Ты глухая? — озлобленно кидает фразу.
— Нет. Что тебе здесь нужно? — скрестив руки на груди, я встала напротив кресла, где ранее сидел Лёня. Диана рассматривает меня, интересуется, что же мой муж во мне нашел.
— Ты, словно ангел, — шипит женщина, разрывая гнетущую атмосферу. — Не удивлена, почему Леонид так скорбел о тебе, будто ты ушла из его жизни навсегда. Но, этот ненормальный надеялся… даже таблетки, которые я подсунула ему, не помогли. Он все это время считал, что принимает успокоительное, но, увы, не тут-то было. Выбросил, и мозги стали на место вставать, — она рассмеялась, истерически и как-то с надрывом. Я же стою неподвижно. Диана останавливается, переводя свое дыхание: — Сядь напротив меня и давай, скажи мне, какого это просидеть в психушке, зная, что во всем причастны все твои любимые.
— Ты ненормальная, — фыркаю, но не повинуюсь ее приказу присесть. Диана оценила мою боевую стойку, и тоже встала. Между нами стоит мебель, будто она способна оградить друг друга от последствий стычки. Диана шумно выдохнула.
— Мы все тут ненормальные, пушинка, — мое ласковое прозвище, данное мужем, осмеивается этой женщиной. И она его практически выплевывает, как оскорбление, унижение. Стараюсь держаться холодно, и не реагировать на ее провокации. — Даже ты, светлый лучик в никчемной жизни нашего Лёни — ненормальная.
— Не смей! — воскликнула, все-таки ей удалось меня задеть, и теперь Диана ликует. Она начала хлопать в ладоши. Аплодирует стоя, будто я для нее сейчас выступаю в театре немых кукол.
— Ахах, — надрывается хохотом, краснея лицом, а потом резко прекращает. — Я заставила его быть моим, — в ней кипит злость, и она ею пользуется в полной мере, обжигая меня своими словами: — заставила его стать моим, и ты думаешь, он уйдет от меня? — вскидывает бровь, желая нанести на меня сокрушительный удар о возможной беременности.
— Я узнала твой голос, дрянь, — теперь моя очередь, нанести ей в отместку удар. — Это ты тогда вывела меня из здания и выкрала у всех на глазах. Умно, ничего не скажешь. Ты и моя мать в сговоре, вот только одного не пойму, что она тебе пообещала? — Я настойчива в фразах, и Диана почувствовала, что я загнала ее в ею же подстроенную ловушку. — Сразу двух братьев под себя, так? А что, Марк не в курсе, что бывшая женушка подбивает клинья под второго близнеца? Или Марк тебя послал, а ты не смогла без него, но есть Лёня, а?
Диана разозлилась, и все ее тело свело судорогой от перенапряжения. Обстановка накаляется по максимуму, буквально в воздухе искры летают. Значит, я задела ее за больное. Девушка дышит глубоко, ноздри расширены. Она делает пару шагов ко мне навстречу, но я все же стою за спинкой кресла — временное спасение от сумасшедшей идиотки. Она наставляет на меня свой указательный палец, который трясется от дрожи всей руки.
— Какая ты осведомленная, — усмехается. — Хочешь, я расскажу тебе, как Лёня трахал меня, как обезумел тогда в баре, напившись до бессознательного состояния? — Диана по-царски выпрямилась, будто смогла вновь завладеть всей ситуацией. Только ради нашего ребенка, я стараюсь меньше реагировать на все сказанное ею мне. — Ровно за пару недель, наш психиатр начал принимать сильнодействующие психотропные, фактически, я сводила его с ума, только, чтобы выкинуть тебя из его головы, — Диана зарычала. — Вижу, как ранят тебя эти признания, пушинка…
— Не называй меня так! — срываюсь, ударяя кулаком по мягкой обивке. Диана смеется мне в лицо, затем оскаливается и продолжает:
— Он трахал меня так, что порой, казалось, я становилась тобой, дорогая… Он звал тебя, звал, но ты не приходила, и все это время вместо тебя постель согревала я. Мое тело он ласково подминал под себя. Меня он любил, как тебя когда-то! — Выкрикивает, а я замираю. Мое сердце лихорадочно стучит, ударяя пульсом в виски. Злость кипит во мне, словно еще чуть-чуть и вулкан взорвется.
— Заткнись, сука, — сама себя не узнаю, когда поддаюсь вперед. — Он никогда тебя не любил, — отрицательно качаю головой, — никогда! — Диана наслаждается нашей стычкой, буквально по глазам вижу ее ликование от процесса. — Я знаю, что вы имели близость, Лёня ничего не скрыл от меня. Если пыталась шокировать, то ничего у тебя не вышло, дрянь. — Вот так! Напарница моего мужа краснеет от озлобленности, она действительно не ожидала, что я все теперь знаю. — Прежде чем ложиться в койку к женатому мужику, убедись, что его жена давно мертва, или навсегда потеряна, — зло выплевываю слова, которые обжигают мою глотку. Меня трясет, но я стараюсь скрыть дрожь и выступить перед женщиной, отравившей мою жизнь, сильной. Ради своего ребенка, ради мужа, я обязана дать понять Диане, что ей здесь делать нечего.
— А ты не промах, однако, — женщина вальяжно направляется на кухню. Я сначала хотела сбежать, оставить ее здесь и позвать на помощь своего мужа. Но что-то меня останавливало. Должна узнать все подробности, с какой целью заявилась сюда, и беременна ли она от моего мужа. — Не переживай, — доносится ее голос издали, врываясь в мои мысли. — Я не знала, что ты цела и невредима. То, что сбежать удалось — об этом да, мы в курсе. И, кстати, можешь свечку поставить тому врачу и двум санитарам, что помогли тебе. Осталось выяснить, кто же стоял за ними, — закончила она, обернувшись ко мне лицом. Я стояла в проеме, не решаясь войти во внутрь. Готова ждать от Дианы все что угодно. Она же ухмыляется, потом ставит два бокала и разливает из бутылки, которую мы с Лёней купили на следующий день, после моего обнаружения. Напарница моего мужа наслаждается каждым действием, даже разлитием из бутылки красной жидкости — такой символичной, намекая на кровь. Моя мать не должна узнать, кто мне помогал. Как жаль, что вокруг страдают люди. Пульс зашкаливает до критической отметки, и хочется завыть от бессилия. Диана загоняет мне один за другим гвозди.
— Чего ты хочешь? — задаю вопрос в лоб, прекрасно понимая, что у Дианы свои намерения.
— Я? — она останавливается, словно выключатель сработал, но вино льется через край, а нам обеим все равно. Мы, будто коршуны уставились друг на друга. — Давай, я все-таки просвещу тебя немного.
— В чем? — нахмурилась, не желая слушать эту сумасшедшую. Диана, с грохотом ставит бутылку, затем берет полный бокал, отпивает, смакуя вкус красного. Она присела на стул, положив ногу на ногу.
— Марк — мой муж, да, — она кивает. — Но есть одно маленькое «но». Их отец решил, что старший сын не должен связывать себя узами брака. Он воспользовался моей безвыходной ситуацией, — отпивает пару глотков, погружаясь в раздумья и свое прошлое. — После института, в котором, кстати, мы все втроем обучались, меня поставили перед выбором, или стать шпионкой в паре с Леонидом, или … — запнулась, не стала продолжать. Поднимает на меня свой затуманенный взгляд, полный личной боли. — Я не претендовала на твоего мужа. Леонид никогда не заменит мне Марка. Но, — она хохотнула, — трахается он лучше, чем старший близнец.
— Опусти подробности, — грубо одергиваю ее, а Диана даже глазом не ведет. — Из всего сказанного тобою — ничего не понятно. Какая цель? Что ты, твою мать, преследуешь?
