Две секунды после - Ксения Ладунка
— Хотел поговорить? — спрашиваю с издевкой, когда сталкиваюсь с ним у ворот. — Ну, пойдем, поговорим.
Сцепив руки на груди, я проскальзываю во двор, заставляя Тома поторопиться. Веду его к уличной зоне отдыха, где расставлены бежевые мягкие кресла и несколько деревянных столов. Приглашать в квартиру — последнее, что я хочу делать.
Плюхнувшись на одно из сидений, я говорю:
— Начинай.
— Во-первых, хочу сказать, — Том тянется в карман своей кожаной куртки и достает свернутые в трубочку бумаги. — Я буду бороться за тебя до конца, и это мой подарок, подтверждающий слова.
Он кладет сверток на стол передо мной, и я, нахмурившись, тянусь за ними. Пытаясь уловить смысл, понимаю только, что это документы на Ламборгини.
— Эта машина, — он кивает в сторону парковки, — теперь твоя. — Протягивает мне ключи.
— Чего? — замираю я. — Ты с ума сошел?
— Она всегда была твоей. На ней ездила только ты, она тебе подходит — такая же невероятная.
Листая документы, я вижу, что машина была передана мне так, будто я на это согласилась. От осознания, что Том может провернуть такое без моего ведома, бросает в холодный пот. Подняв на него испуганный взгляд, я тихо говорю:
— Том, ты точно рехнулся… У меня нет таких денег, чтобы содержать этот автомобиль!
— Я все сделаю за тебя.
— Черт, это была ужасная идея, соглашаться с тобой разговаривать! — Я подскакиваю, швыряя документы на стол. — Оставь эту колымагу себе! И больше не подходи ко мне никогда!
Я пытаюсь уйти, но Том хватает меня за плечи и наклоняется к лицу.
— Малышка, умоляю… Прими ее, пусть это будет знак моей любви.
— Ты кретин!
На лице Тома вдруг отражается такое страдание, что у меня перехватывает дыхание.
— Молю, Бельчонок. — Держась за мои руки, Том вдруг опускается на колени.
Под его весом меня немного пошатывает.
— Черт! — Я пытаюсь потянуть его наверх, заставив встать, но сил не хватает.
— Прости, молю…
Обняв мои бедра, Том утыкается лбом в живот. От такой позы настолько некомфортно, что я пытаюсь на него не смотреть.
— Умоляю, прости меня.
Я нервно сглатываю.
— Том, встань немедленно.
— Я встану, если ты согласишься выслушать меня.
— Хорошо, — говорю я сквозь зубы, и Том поднимается на ноги.
Он предлагает сесть и, дождавшись, пока я опущусь в кресло, становится на колени между моими ногами.
— Малышка… — Он принимается гладить меня по коленям. — Прошлым летом я безумно влюбился в тебя, мне хватило для этого одной ночи. Ты стала моим вдохновением, причиной творить, вдохнула в меня жизнь. Я восхищаюсь тобой, твоим упорством и стойкостью. Ты столько пережила для своих лет, и я, взрослый мужчина, многому могу у тебя поучиться.
Хочется закатить глаза, но я держусь. То, что он говорит, — абсолютное преувеличение, и он делает это с надеждой, что я снова привяжусь к нему из-за добрых слов. Том берет мои руки и принимается целовать.
— Даже после всего, что с тобой было, ты самый добрый и наивный человек из всех, кого я знаю. В мире миллиарды людей, но я хочу быть только с тобой. Засыпать и просыпаться рядом, видеть тебя во сне.
Сжав мои ладони и с надеждой глядя в глаза, он говорит:
— Мы причинили друг другу много боли. Я не могу обещать, что всегда все будет хорошо, но я обещаю, в любой ситуации я буду держать тебя за руку, и мы все преодолеем вместе. Белинда, я люблю тебя, пожалуйста, будь со мной.
Том ждет, но, поняв, что отвечать я не собираюсь, тянется ко мне и пытается поцеловать. Со всей силы оттолкнув его, я вскрикиваю:
— Ты головой тронулся?! Я же сказала не трогать меня!
— Я люблю тебя, Белинда… Ну, чего ты хочешь? Хочешь, поженимся? Выходи за меня. Я сегодня же выберу тебе кольцо.
— Ты больной…
Том маниакально всматривается в мое лицо.
— Нет… — Он мотает головой. — Я, правда, хочу провести с тобой всю жизнь. Выходи за меня.
От волнения и стресса меня начинает тошнить. Или от Тома и того, что он несет, — я уже не понимаю. Зажмурившись, а потом, снова посмотрев на него, я говорю:
— Все, что ты сказал, — полная хрень, кроме того, что мы причиняем друг другу боль. Мы ни на что больше не способны, не умеем существовать вдвоем. Можно что угодно говорить, но единственный вариант разорвать этот порочный круг — выйти из него. Я не хочу быть с тобой. Я больше тебя не люблю.
— Это неправда, — резко перебивает он.
— Правда! Я не люблю тебя и хочу, чтобы ты оставил меня в покое. Мне нужна тихая жизнь, а для этого нужно забыть все, что было. С тобой все всегда на надрыве, и это неправильно, так не должно быть. Ты такой, и тебя уже не исправить, а я хочу жить по-другому. Признайся, тебе просто все это нравилось. Эмоциональные горки, которые я тебе устраивала. Срывалась, кололась, ездила по притонам… Ты этим питался. Но это не я, я уже не такая и больше не хочу повторения. Это была моя зависимость, и влюбился ты в нее. Поэтому, Том, если мы закончили, уходи и больше меня не трогай. А еще… — Я секунду думаю, но все же решаюсь сказать: — Наша первая ночь была ужасна. Мне было очень больно. Ты был груб и невнимателен, и мог сделать лучше. Просто, чтобы ты знал.
Взгляд Тома резко пустеет, он выглядит так, словно я ударила его по голове. Не шевелится и смотрит куда-то мимо меня, его лицо слегка краснеет.
На самом деле, не то что бы я, и правда, так считала, но думаю, если унизить человека достаточно сильно, он никогда больше не приблизится к тебе. Мне очень тяжело, ведь когда-то я любила Тома больше жизни, а теперь поступаю с ним так жестоко. Но это необходимо.
Опустив голову, Том несколько секунд думает, а потом тихо говорит:
— Хорошо. Я тебя понял.
Поднявшись на ноги и отряхнув колени, он уходит. На моих глазах проступают слезы, потому что я понимаю: теперь это точно конец. Я чувствую панику и легкую тошноту, начинаю сомневаться, правильно ли поступила. Но потом, быстро отогнав эти мысли, убеждаю себя, что да. Нам с ним не по пути. Я не хочу этих отношений и больше не люблю его.
Уже собравшись домой, я цепляюсь взглядом за документы и ключи,
