Фонарики желаний - Глория Чао
– Мне жаль, Кай, я даже представить не могу, как это…
– Всё нормально.
Он не хочет говорить об этом. Со мной. Это что-то новенькое. И я понятия не имею, что с этим делать. У меня просто ужасное чувство, я хочу извиниться, взять свои слова обратно, побыть с ним рядом, но он говорит:
– Но я хотя бы попытался, Лия́. А ты своих родителей просто избегаешь.
И продолжает:
– Ты когда-нибудь думала, что твои попытки спасти магазин не работают потому, что у тебя есть только половина информации? Ты даже не пробовала получить у родителей полную картину. Ты думаешь, что делаешь всё, что можешь, но это не так.
Он прав. Но теперь мне неловко – а ещё я разъярена, потому что он посмел сказать это мне в лицо.
– Ты тоже не стремишься к тому, чего хочешь, – возражаю я. Уж с семьёй – так точно, а если верить Стефани и бабушке Шуэ, то и с некоторыми другими вещами.
Его глаза вспыхивают.
– Я делаю больше, чем ты. Разве тебе не важна наша дружба? Ты даже не пытаешься постоять за нас! Твой отец меня ненавидит, а ты просто пляшешь под его дудку и не пытаешься возразить. На фестивале Циси ты позволила ему сказать все эти ужасные вещи!
– Так вот в чём дело? – меня озаряет. – Твой отец поэтому решил так поступить? Чтобы отомстить моему папе за его слова?
Кай начинает закипать.
– Я пытался поговорить с тобой о личном.
– А что, фонарики для тебя не личное? С чего бы ещё твоему папе так поступать?
– Нам тоже трудно, – вздыхает он. – Как, похоже, и многим другим местным магазинам.
В мой вихрь эмоций вплетается ещё и чувство, что меня предали.
– Что? Как ты мог мне этого не сказать? А если бы ты не был с ними в одной лодке, тоже молчал бы? Что дальше? Скажешь, что будешь тайком исполнять желания, загаданные на фонариках «Лунных пряников»? Ты что, просто пытался втереться в доверие мне и Найнай, чтобы выведать наши тайны?
Едва эти слова срываются с языка, я дёргаю рукой, словно пытаясь выловить их из воздуха между нами. Но уже поздно. Я пустила стрелу – и, судя по тому, как кривится Кай, попала точно в цель.
27. Одиночество
Кай
Как она могла. Как она могла?
Слова Лия́ снова и снова звучат у меня в голове: «Ты пытался втереться в доверие мне и Найнай, чтобы выведать наши тайны?» Она с самого начала была несправедлива, переложив всё на меня, – будто не знает, какая у меня семья, – но это?
Да-да, Лия́, это был мой коварный злодейский план. Уже в первом классе я знал, что у вас с бабушкой однажды возникнет замечательная идея, которую моя пекарня решит украсть, и я подружился с тобой только ради этого.
Я настолько оскорблён, чувствую себя настолько преданным, что просто перестаю функционировать, словно робот, которому замкнуло все цепи.
Я прихожу в себя, когда она снова открывает рот.
– Кай, я…
И я перебиваю её. Немедленно.
– Не надо. Я тебя услышал.
Услышал, что даже после всего, что произошло, ты по-прежнему мне не доверяешь.
Я не могу смотреть на неё. Не могу смотреть на эту кухню.
Я выбегаю через чёрный ход, мимо мусорного контейнера, по переулку, потом сворачиваю. И не останавливаюсь, пока не добираюсь до парка «Хэбянь».
* * *
Она не пыталась меня догнать.
Да, всё, что она сказала, было правдой – я действительно позволяю семье вытирать о себя ноги и не говорю то, что на самом деле думаю, – но я доверил ей эти секреты, мои самые постыдные слабости, а она их вот так обратила против меня?
«Ты поступил с ней точно так же», – говорит мне внутренний голос.
«Но она первая начала».
Я похож на непослушного ребёнка, который швыряется камнями.
Я понимаю, каким ударом для неё было увидеть эти фонарики. Но ещё я думал, что она знает – я на её стороне. Поэтому, когда она использовала против меня то, чего я больше всего стыжусь… не знаю, я просто не выдержал. Я будто исчез из собственного тела, и сработала автоматическая защита.
Я оглядываюсь вокруг – вода, бегуны, родители с детьми, наслаждающиеся летним солнцем.
Я не знаю, куда идти. «Лунные пряники» больше не мои. В «Фонариках желаний» меня больше не ждут. Я плюхаюсь на скамейку и смотрю, как течёт река – несётся мимо меня и всех остальных, пожирает всё на своём пути, прямо как мои отец и брат.
Я совершенно один.
28. Хлоп
Лия́
Это нагнеталось слишком долго. Секреты, напряжённые отношения между семьями и внутри семей, подавленные эмоции… всё это гноилось не один месяц. А когда Кай начал бросаться обвинениями, гнойник наконец – хлоп! – разорвался. Повсюду зелёная слизь. Я выместила всё на нём, потому что не знала, куда ещё направить чувства. Теперь всё отвратительно воняет, я отвратительно себя чувствую и всё испортила.
Я действительно жалею о своей последней фразе, но когда я попыталась извиниться, он просто заткнул мне рот. И после всех колкостей, которыми мы обменялись, я злюсь. Его слова нанесли глубокую рану. Какая ирония: если ты держишь в руках чьё-то сердце, это значит, что у тебя есть оружие, чтобы нанести максимальный урон. Мы точно знали, куда ударить друг друга, чтобы стало больно, и я до сих пор не могу прийти в себя.
И вот я впервые стою одна на кухне «Лунных пряников». Она больше не кажется знакомой – слишком много утвари и ингредиентов разложено не там, где надо. Я хочу выбежать оттуда со всех ног, может быть, даже высказать Цзяо и мистеру Цзяну всё, что о них думаю, но… не могу.
Я снова оглядываю кухню. Даже не задумываясь, беру пакет с мукой и ставлю его перед бумажными полотенцами. А потом возвращаю скалку туда, куда Каю нравится её класть, – на полку прямо под самой гладкой и ровной частью стола.
Потом я ухожу. Единственное, что мне удаётся сделать против Цзяо и мистера Цзяна, – громко хлопнуть дверью чёрного хода.
29. Желание Найнай
Лия́
Всё то время, когда я в детстве играла одна с руками-собаками, не идёт ни в какое сравнение с тем, что было в следующие несколько дней.
Сначала я очень злилась. Картинка с фонариками желаний в витрине пекарни словно отпечаталась
