Дзюнъити Ватанабэ - Свет без тени
Каору украдкой взглянула на Кобаси, не решаясь начать говорить.
– Ну, говори же. – Акико нетерпеливо взглянула на нее.
– Да нет, я…
– Да говори же ты толком, не мямли!
– Я поднялась на шестой этаж, хотела проверить, везде ли выключен свет…
– Ну и что?
– И мне показалось… Что в шестьсот первой…
– Палата Ханадзё. Так что там такое?
– …Там, кажется, кто-то есть.
– Может, сиделка?
– Нет… – Каору стыдливо опустила глаза.
– А кто же?
Щеки Каору стали совсем пунцовыми.
– Мужчина?! – догадалась Акико.
Каору виновато опустила голову.
Акико вздохнула и посмотрела на Кобаси, который сидел, скрестив на груди руки и демонстративно глядя в сторону.
– Ты что-нибудь ей сказала? Каору покачала головой.
– Кто же это? – Акико задумалась. – Может, импресарио?
– Нет. Его она к вечеру отпускает домой. И потом, он занят организацией концерта. Сегодня днем посидел немного и ушел.
– Значит, кто-то чужой? – заинтересовался Кобаси. – Каору, ты не заметила, никто вечером не проходил через вестибюль?
– Я не видела. Я ведь не слежу за входом…
– Да, конечно… – согласилась Акико.
– В котором часу сегодня закрыли главный вход?
– В половине десятого.
– Значит, посетитель пришел раньше.
Акико выглянула в сумрак коридора. Шел одиннадцатый час, в палатах все спали.
– Оперировали ее, кажется, всего дня три назад? – спросил Кобаси.
– В том-то и дело… – ответила Акико с досадой. – Ну, что будем делать?
– Может быть, сходить, еще раз проверить? – предложил Кобаси.
– Еще раз идти к ней в палату? – Теперь уже Акико залилась румянцем. – Сэнсэй, – попросила она, – пойдемте вместе. Я боюсь… А если там и в самом деле мужчина?
– Ну и что? Приведешь его сюда.
– Ну пожалуйста! – Акико потянула Кобаси за рукав. Тот нехотя поднялся.
– А ты тогда оставайся тут, – велела Акико Каору. Нажимая кнопку шестого этажа, Кобаси усмехнулся.
– Уно, кажется, порядочно смутилась. Наверное, увидала их в неподходящий момент.
– Фу, сэнсэй, как не стыдно! – Акико негодующе хлопнула Кобаси по спине.
Лифт остановился. В коридоре царила глубокая тишина, тускло светила маленькая лампочка.
Кобаси и Акико шли пригнувшись, точно заговорщики, стараясь ступать неслышно. Кроме 601-й, все палаты на этаже пустовали. Акико стало даже жаль, что в таких прекрасных палатах – с душем, туалетом и холодильником – никого нет. Крадучись, они подошли к двери и остановились. За дверью находилось помещение для сиделки, дальше – холл, за ним – комната Дзюнко.
Дверь была плотно закрыта, но в занавешенное оконце, выходившее в коридор, пробивался свет. Дзюнко любила комфорт и, устраиваясь в больнице, велела привезти сюда торшер с красным абажуром, который поставила у изголовья.
Кобаси с Акико прильнули к двери. Прислушались. Никаких голосов из палаты не доносилось, только приглушенно играла музыка: стереопроигрыватель, стоящий рядом с кроватью Дзюнко. Может, вспугнули «пташек»? Вряд ли. Ведь они шли очень тихо. Кобаси представил себе их нелепое положение и невольно фыркнул: попадись они кому-нибудь на глаза – засмеют.
– Уйдем, – шепнул он Акико.
И в этот момент послышался чуть хрипловатый женский голос, без сомнения Дзюнко:
– Вот недоте-опа! – Она по своему обыкновению кокетливо тянула слова.
Кобаси и Акико переглянулись.
Хихиканье. Опять Дзюнко. Другого голоса пока не слышно. Потом послышались тихие шаги. Открывается дверь в холл.
«Лазутчики» многозначительно переглянулись.
Кобаси тронул Акико за локоть. Пригибаясь, они отошли от двери и только в конце коридора выпрямились во весь рост.
В лифте Акико вздохнула с облегчением.
– Значит, кто-то у нее все-таки есть…
– Приятель, кто ж еще.
– А где сиделка?
– Откуда я знаю. Может, спит в своей комнате.
– Нет, уж тут не уснешь… – Акико вздохнула. – Да… И это после операции. А еще во время осмотра вопит от боли.
– Ну как же, – процедил Кобаси. – Чтобы ее пожалели.
– Интересно, что ей будет за сегодняшнее?
– А что ей может быть?
Они умолкли: что, делать? Ворваться в палату и выгнать непрошеного гостя? Но тогда сразу станет ясно, что шпионили ночью под дверью, подслушивали. И потом – а вдруг там все-таки не мужчина? Верхний свет выключен, горит лишь торшер, и проигрыватель играет совсем тихо. Да и включи она громче, все равно никому бы не помешала. Дзюнко одна на всем этаже. Нет, это не повод, чтобы врываться в палату. А если это сиделка?
– Ничего, скоро узнаем, – проворчал Кобаси.
Его расчет был прост: гораздо разумнее будет поймать «преступника» в тот момент, когда он попытается улизнуть.
– Все равно он пойдет через главный вход. В крайнем случае, если останется на ночь, накроем голубчика утром, когда будете мерить больным температуру.
Кобаси с Акико вернулись в комнату медсестер. Каору сидела на диване, поджидая их.
– Ты была права, Каору, – сказала Акико.
– Вы его выгнали?
– Нет.
– Почему?
– Завтра утром поймаем с поличным. А ей предложим покинуть больницу, – ответил Кобаси.
– Кому? Дзюнко Ханадзё?! – Акико в замешательстве посмотрела на него. – Из-за такой ерунды?..
– Ерунды?! Приводить в палату мужчин – ерунда? Плевать мне, что она звезда эстрады, – я не стану потворствовать этому безобразию.
– Но у нас же нет доказательств.
– Будут. Достаточно того, что посторонний провел у нее ночь.
– Но доктор Наоэ…
– Он ее лечащий врач, а за то, что случается ночью, отвечает дежурный. И как дежурный врач я считаю ее поведение недопустимым.
– Не знаю, согласится ли с этим Наоэ.
– Он вообще ей слишком многое позволяет. Подумаешь, артистка. А может, у него самого на нее виды? Хотя вряд ли. Он же теперь ее знает как облупленную.
– Пошляк, – скривилась Акико.
– Эти мне служители муз… Терпеть не могу их племя, – негодующе заключил Кобаси, и тут в дверях возник человек. Незнакомец был высокого роста – головой почти доставал до притолоки – и по моде длинноволосый.
Первой его увидела Акико. От неожиданности она даже вскочила.
– Вы кто? – удивленно спросила она, невольно отметив, что незнакомец очень хорош собой.
– Я хотел бы выйти отсюда, но парадная дверь закрыта. – У мужчины оказался бархатный бас и четкая дикция.
– Выйти?.. – Акико беспомощно оглянулась на Кобаси; тот вместе с Каору стоял молча и оторопело смотрел на гостя.
– Вы кто? – наконец выговорил он.
– Кэндзи Танимото.
Девушки переглянулись: фамилия была им хорошо знакома.
– Кто-кто? – недоуменно переспросил Кобаси, и Акико тихонько шепнула:
