Его сладкая девочка - Аля Драгам
Как только у меня будет больше свободы перемещения, девочек переведут в садик у дома. У самой сердце кровью обливается, отдавая на неделю сестер. Но что Егора этот момент так проберет, не ожидала. И безумно ему благодарна за поддержку и принятие моей семьи и… моих проблем…
«Наших общих», — заявил он накануне, закатив глаза. Правда, быстро переключился на кое—что другое. От чего до сих пор щеки краснеют, а дыхание перехватывает.
— Ксюш, — слышу грустный голос в трубке. — Малыш, мне срочно в Смоленскую область надо по работе, заночую на месте. Ты без меня не скучай, ладно? Вечером Тим заглянет, проверит, как ты. Если надо, останется ночевать, чтобы не боялась.
— Ух… — А вот сейчас я очень расстроилась. Очень—очень. Одна здесь я еще не оставалась. На ночь в смысле. Днем—то уже привычно, хотя первые дни дергалась.
— Сам знаю. Но других вариантов нет вообще. Север не успевает прилететь, рейс задержали. — Этого неуловимого друга Егора я еще не видела, но парни постоянно про него говорят. Насколько знаю, сейчас он улетел по делам общей фирмы куда—то на север страны.
— Ты только пообещай быть осторожным, ладно? — Прошу, загоняя слезы в дальний угол. Ему ехать, а тут я своими истериками. — Ты один едешь?
— Один, да. Всего восемьсот километров, но, боюсь, обратную сразу не осилю. Там неизвестно сколько провожусь.
— Егор… ты мне только звони, ладно?
— Ксюнь, не вздумай плакать. Поняла меня? Помни, что я тебя люблю.
Слышу фоном чужие голоса и понимаю, что его уже дергают.
— И я тебя. Очень—очень люблю.
Он еще раз напоминает быть умницей и отключается. А я, смахнув предательские капельки, аккуратно ползу вниз на кухню. Именно ползу, потому что пару раз на лестнице голова кружилась, и Егор просил максимально избегать ступеней. Даже спальню временно хочет перенести на первый этаж.
Занимаюсь готовкой. Раз Тимур заедет, наверняка есть захочет. Его девушка хорошо готовит, но, насколько знаю, сейчас они в ссоре и он приезжает хмурый и голодный. Я ее еще ни разу не видела вживую, только фотографии. Но знаю, что Тим безумно ее любит. Он даже когда говорит о ней, голос меняется.
Как раз вытаскиваю рыбу из духовки, разворачиваю фольгу, когда раздается звонок в дверь. Внизу этого невероятного дома сидит охрана и пропускает только тех людей, которые есть в списках. Как—то к Егору заезжала секретарша, он спускался вниз, чтобы забрать документы. Распахиваю дверь, широко улыбаясь. Готовлюсь к очередному потоку шуточек. Каким бы расстроенным Тим не приезжал, на добрые подколы у него настроение находится всегда. Я даже привыкла и уже жду этого.
Улыбка сползает с лица, стоит только увидеть стоящего на пороге человека.
— Ну здравствуй!
Пячусь назад и мямлю «здравствуйте», сжимая в кулак пальцы. Очень жалею, что на мне домашнее платье без карманов, а телефон остался на кухне на подоконнике. Или вообще в зале у телевизора. От испуга вспомнить не могу.
— Не бойся, милочка. Я поговорить пришла. Надеюсь, ты умная девочка и глупостей не наделаешь. Присаживайся, — бабушка Егора кивает на высокий стул, надвигаясь на меня.
Неловко залезаю, пытаясь сжаться в комок. Как же сейчас не хватает поддержки… да хоть чьей—то поддержки! Какой может быть Ирина Иосифовна я помню до сих пор…
— Молчишь? Правильно. Помолчи. А я говорить буду. — Она по—хозяйски проходится по кухне, доставая чашку и наливая себе чай. Бегло окидывает взглядом блюдо с запеченным картофелем и рыбу. Я так и не успела выложить ее. — Освоилась, смотрю?
Как в плохом сериале, в зале слышна мелодия. Мой телефон. Хочу слезть со стула, чтобы найти и ответить, но женщина машет рукой, давая понять, что с места лучше не двигаться. Это странно, но я ее боюсь. Если она унижала меня за ночь с внуком, то на что способна сейчас? Стараюсь медленно вдыхать и выдыхать, помня о ребенке. Мне нельзя нервничать. Нельзя нервничать. Повторяю про себя как мантру, но на деле же паника успевает расползтись по всему телу.
— Егора нет, — прорезается голос.
— Я знаю, милочка. Знаю. Поэтому и пришла. Пусть мальчик решает проблемы, это его работа и его будущее. Будущее хорошего мальчика, Оксана. Хорошего.
Она давит голосом на последнее слово. Что хочет этим сказать? Что я порчу ее внука?!
— Я…
— Сначала я. У Егора прекрасная семья. С фамилией, с традициями, со своим кругом общения. Ты же не глупая и понимаешь, что никак не относишься к таким людям? Я не против развлечений для здоровья. Была не против. Но сейчас, когда у Егорушки есть невеста, весь ваш перфоманс негативно может отразиться на их жизни. Девочка переживает. Слухи ползут. Поссорились ребятки. Но тем горячее мириться будут.
Что?! Какая невеста? Мой приоткрытый рот говорит сам за себя.
— Не знала? В духе внучка́. Еще в старшей школе у них забава была, кто больше девочек соблазнит. Внук никогда не проигрывал. — С такой гордостью произносит. А у меня ком в горле увеличивается, не давая нормально вдохнуть. — Это по молодости. А сейчас он зрелый мужчина. И женится на девушке своего статуса. Светочку вся наша семья любит. А ты… Оксана, если ребенок действительно Егора, мы не звери и не откажемся от него. После двенадцатой недели проведем тест на отцовство. Если он подтвердится, мы обеспечим тебе достойные условия доносить ребенка. Но учти, дальше из жизни дитя и моего внука ты должна будешь уйти. По—хорошему уйти, Оксана.
— Я… — голос совсем осип. Я еще не осознала всего сказанного, зависнув где—то между словами «невеста» и «женится». Медленно доходит угроза…
Бабушка Егора достает смартфон и ловко открывает галерею. Не хочу этого видеть, но вижу. Смотрю. Красивый мужчина. Чужой. Не мой. С красивой женщиной. На празднике, на природе, дома. Она листает и листает, а у меня начинает голова кружиться от этого калейдоскопа. Меняются места и наряды, но
