Преподаватель - Марго Лурия
— Мы встречались несколько раз, чтобы придумать стратегию примирения. — продолжал греметь голос — Мне хотелось, чтобы она доверяла мне, как другу, иначе ничего бы не вышло. Я боялся, что она закричит, и мой план провалится, но она лишь, тихо съёжившись, умоляла меня прийти в себя и не делать глупостей. — после паузы Уилл пристыженно прошептал — Она тебя не предавала. Это был я.
После признания в трубке Уилла раздались короткие гудки, но перезванивать он не стал, понимая, что нужно было время. Ник медленно опустил телефон, окинув одурманенным взглядом квартиру, та была пуста и оттого уродлива, как и он сам.
На рабочем столе на балконе, где они провели столько прекрасных свиданий, лежала фотография в разбитой рамке изображением вниз. Всю утварь, что Ник сломал или разбил, он собрал и выкинул, заменив новой мебелью, но фото почему-то оставил неизменным. Подняв рамку, профессор смахнул осколки стекла на стол и потёр пальцем слегка поцарапанное фото.
Улыбка девушки, счастливые глаза, руки, что обнимали его шею, в ушах пульсировали звуки того дня: звонкий смех и шуршание посуды. Они вместе готовили пасту, измазав себя и кухню в соусе, ужин получился отменным, но понадобилась уборка. То был лучший день.
Пальцы сжались в беззвучной истерии, отчего корпус рамки рассыпался словно гнилая труха, правую руку пронзила режущая боль, но то было утешение от презрения к себе, и Ник надавил на стекло со всей силы. Щекоча запястье, по руке потекли багровые капли, а из осыпавшегося стекла словно из пепла выглядывала фотография людей из прошлой жизни.
Глаза профессора сдавливала нестерпимая боль, а от тяжёлого дыхание грудную клетку пронзали острые иглы будто от средневековой пытки. Не выпуская фото из кровоточащей руки, Ник бросился к машине и направился к ней домой. Мыслей в голове не было, лишь цель, которую нужно было выполнить, несмотря ни на что, и, казалось, счёт шёл на минуты, после которых следовала неминуемая гибель.
Грозные стуки в дверь, непрерывно грохочущие на всю улицу, напугали миссис Морел, но увидев молодого преподавателя, та напряглась, скрестив руки на груди. Вид профессора так озадачил женщину, что та и не заметила, как он умчался, узнав, где её дочь жила последние несколько месяцев. У миссис Морел было много вопросов, но, проводив взглядом уезжающую машину, она лишь огляделась по сторонам и закрыла дверь, надёжно спрятав своё любопытство.
Выходные в доме Луи прошли тоскливо, Джейн, побелевшая, будто увидела саму смерть, зарылась в учебниках и почти не разговаривала. Выбираясь в кампус, девушка рисковала встретится с тем, от кого сбежала, друг это понимал и предполагал, что неизбежное всё-таки случилось. Впрочем, считал, что так как рано или поздно это должно было произойти, столкнуться следовало лицом к лицу и прожить все этапы расставания, постепенно возвращаясь в норму, а потому, как полагается, был рядом.
Джейн сидела за книгой недалеко от Луи, который играл в приставку, но почти не читала её, лишь изредка проводя взглядом по буквам, что никак не собирались в текст. Склонив голову на спинку дивана, она прижала к себе колени и расслабившись почти не дышала. Щеки и губы под маской слегка горели от горячего воздуха, а ноги в тёплых носках мёрзли и, растопырив пальцы, девушка двигала ими, чтобы согреться.
Вдруг в дверь постучали, отчего Джейн невольно вздрогнула, а Луи, поставив игру на паузу, пошёл открывать.
— Ник? — выразил удивление парень, встретив запыхавшегося гостя.
— Ты можешь позвать её? Мне надо с ней поговорить? — мужчина упёрся рукой в дверной проём, нагнув корпус вперёд, его глаза горели подозрительной нетерпимостью, но Луи, оставив гостя за порогом, покорно исчез за дверью.
Услышав знакомый голос, расслабленности, которой удалось достичь ранее, не стало, и Джейн, накрыв маску рукой, пугливо съёжилась, закрыв глаза. Пространство вокруг стало выдуманным, ненастоящим, как и сюжет книги, чьи буквы легко рассыпались об реальность. Звук приближающихся шагов сдавливал грудь, ломая кости, словно по ней маршировали армейскими ботинками.
Присев на корточки, Луи аккуратно поинтересовался, стоит ли рассчитывать на то, что девушка выйдет, и, пройдясь рукой по её волосам, принял отказ взволнованно дёргающейся головы.
— Прости, — объявил парень, вернувшись — но она не хочет тебя видеть.
— Позволь мне зайти, — Ник не унимался, с мольбой хватая Луи за ворот — я должен поговорить с ней, это очень важно.
— Она сказала нет. — твёрдо процедил хозяин, убирая от себя руки профессора — Послушай, я не знаю, что произошло между вами, это не моё дело, у меня к тебе нет претензий, но ей сейчас непросто, и, если понадобится, я буду действовать силой.
Разозлившись, Ник уже сделал шаг, чтобы ударить препятствие на своём пути, но осёкся, голова на мгновение прояснилась, а уверенно дерзкий взгляд светловолосого парня отрезвил рассудок. Каждой частичкой своего тела профессор сопротивлялся тому, чтобы не уподобиться уже привычным ему методам и не наделать ещё больше глупостей. Хоть она и была так близко, у него ещё будет возможность поговорить с ней и всё исправить, а сейчас необходимо было успокоиться и ей, и ему.
Когда профессор ушёл, Луи сел за игру, как бы невзначай бросив:
— Он был разбит.
Его не привлекала перспектива уговаривать подругу на авантюры, подталкивать её в лапы того, с кем она быть не хотела, или же оправдывать поступки, о которых тот не имел понятия, он просто и непредвзято ляпнул то, что подумал.
Теперь пустое место у окна не вызывало непомерное облегчение, а нагоняло удручающую тоску. Профессор ждал, что она появится, хоть вероятность этого была крайне мала, когда взглянет на него своими серыми глазами, и тот поймёт, что всё преодолимо. Перевязанная ладонь ныла, но Ник то и дело надавливал на неё большим пальцем, это ощущение боли помогало ему сосредоточится, когда хаос в мыслях брал верх.
Взять себя в руки помогли лекции, которым он вернул первозданный вид, как и раньше театрализовано вещая с трибуны, он словно пытался завлечь своего главного зрителя.
Сдав работы, что долгом повисли за время отсутствия, Джейн намеренно забила на несданные зачёты по литературе, уповая на оценку от балды, которые, по заверениям, так любил ставить Ник. Она была уверена, что видеть он её не желает, а наблюдать направленную на неё надменность не горела желанием. Но когда тот пришёл к Луи, тяжким трудом возводимое спокойствие рухнуло и грозило привести к безумию.
К чему было то демонстративное представление в кладовке, а главное, что побудило его прийти с повинной, или эта
