Преподаватель - Марго Лурия
Тот час девушка скрылась, большими шагами направившись прямиком к месту встречи, пока Ник, провожая её невидящим взглядом, упёрся в безразличие ко всему, что его окружало. Он вышел из кабинета под рёв своего эго, но замер.
В коридоре у расписания стояла девушка с небрежным пучком темно-русых волос, в большом вязанном бежевом свитере и белой маске. Её ладони, прижимающие тетрадку к груди, привлекли внимание Ника, эти руки он знал больше, чем свой предмет. Она стояла, изучая расписание, время от времени помечая что-то в тетрадь, её серые глаза бегали по строчкам, прищуриваясь без очков.
Столько месяцев прошло после их последней встречи, казалось, миновала целая жизнь, но от её вида жар вспыхнул вновь. Ник был уверен, что она избегала его и надеялся, что так будет и впредь, а разговоры про её болезнь смешили как величайший вздор. Но маска и нездоровый вид на секунду даже взволновали, пока пренебрежение снова не взяло вверх над разумом.
Он подошёл еле слышно, как истинный хищник на охоте, и протянул, удивляясь собственной жестокости:
— Слышал, ты философию на отлично сдала.
Девушка подпрыгнула от неожиданности, распахнув в изумлении глаза. Несколько раз она была в кампусе, и ни разу не встречала его, даже разговоров о нём не слышала, и тут его лицо так близко и так резко. Застывшие в бесчувственной издёвке черты прижали к стене, словно дикий страх, а холодный взгляд и чёрствость кололи острыми иглами.
Джейн застыла в попытке издать хоть звук, но слова застряли где-то глубоко в груди, и та нервно закивала головой, пряча взгляд в записях.
— Все-таки решила пойти на его условия? — он издал смешок — Невероятно. И почему я раньше не замечал, какая ты? — шипя он выплюнул последние слова, пряча ругательства за паузами.
Подняв глаза, в упор глядевшие в презрение, девушка сжала тетрадь, пока подступающие слезы давили, кололи и резали.
Ник пристально глядел на неё ещё пол минуты, стараясь уничтожить, будто плохой сон или неудачный опыт. Блеск серых глаз подтвердил его опасения, и, как и в случае с Софи, он жаждал превратить её в ничто в своих глазах и забыть.
Побелевшие пальца сжимали и разжимали тетрадь, словно в них сбежал пульс, резкое чувство страха застряло комом в горле, вызвав озноб. Рука Джейн дёрнулась, приглаживая волосы, а губы застыли в попытке объясниться, пряча под маской горячее дыхание.
Взгляд профессора цепко уловил движение в дальнем конце коридора, где копна рыжих волос промелькнула за одну из дверей, оставив её слегка приоткрытой. Скривив губы в некоем подобии улыбки, он проследовал к кладовой, демонстративно ослабив узел галстука, и скрылся из виду в мгновение ока.
Коридор опустел, обратившись в безжизненный тоннель с кучей неприступных дверей и тусклых ламп под потолком, который хотелось пробежать до конца, чтобы вырваться из кошмара. Но дойдя до кладовой, Джейн остановилась, не в силах преодолеть больше ни шага.
Дверь казалась огромной и тяжёлой, либо же девушка превратилась в маленькое существо, неспособное управлять массивными предметами. Тишина оглушала больше громкой музыки, дезориентируя в пространстве, но еле слышное движение по ту сторону грохотом отозвалось внутри головы, заставив прикрыть уши, чтобы не оглохнуть. Девушка спряталась за поворотом на лестницу, прижимая ладонью маску к лицу.
Целая вечность прошла прежде, чем дверь распахнулась, выпустив рыжеволосую преподшу и профессора литературы. Они о чём-то шептались, но их слова растворялись, не долетая до Джейн, лишь тяжёлое дыхание мисс Авен и глупый смех наполняли пустые коридоры.
Дрожь по телу сковала движения, оставив пленником лестничной клетки, покалывание в груди затрудняло дыхание, и девушка стала нервно нащупывать пульс, сначала на запястьях, а затем на шее. Вжавшись в стену, Джейн молилась, чтобы её больше никто никогда не нашёл, чтобы она могла растаять как снег на солнце без намёка на существование.
Ей хотелось и вовсе никогда не существовать, чтобы не видеть людей, делающих друг другу больно, и не быть частью чьей-то жизни, где так или иначе приходится принимать участие в нелицеприятных событиях. Хотелось вернуться в прошлое и поделиться с самой собой советом и полученным опытом, чтобы больше не верить никому и просто продолжать своё дело. Писать, так, будто это кому-то когда-то может пригодиться, писать для себя, оставить свою суть на станицах и исчезнуть из реальности.
Джейн просидела на лестнице до самого вечера, пока охранник, делая обход перед закрытием дверей, не нашёл её и не проводил до выхода. Он спросил нужна ли помощь и после отказа закрыл двери учебного корпуса, исчезнув в темноте как призрак, оставив девушку словно ребёнка перед взрослой жизнью.
Когда девушка вернулась, Луи уже спал, и завалившись в нему под бок, она, сжав подушку, погрузилась в нечто, что заменяло ей сон уже несколько месяцев.
Кажется, эта история в её жизни не удалась, возможно, этому стоило случиться, а может она из тех, кто так и не понял, в чём смысл, и всё беспощадно испортил. Это зудящее внутри чувство было похоже на тревогу, будто ты всегда делаешь что-то не то, а если и верно, то недостаточно. Но в книгах не пишут, как правильно жить, как общаться, и в чём правда, а тем, от кого ждёшь помощи и опыта, часто не до тебя.
7
После уединения в кладовке Ник напоказ кокетливо гладил по плечу вынужденную партнёршу, а когда понял, что зрителей поблизости нет, поспешно удалился, оставив грязную кладовку наедине со своими секретами.
Телефон несколько дней разрывался от звонков мисс Авен, отчего профессор осознал, что женщина для мести была выбрана крайне неудачно. Благо, выходные без её лица и натяжно лживых объяснений гарантировали какое-никакое отдохновение.
Когда же телефон, оставленный в спальне, перешёл в стадию непрерывной вибрации, Ник, намереваясь разбить источник шума, обнаружил на экране имя брата. Он сбросил четыре раза, а на пятый — разгневанно крикнул в трубку:
— Зачем ты мне названиваешь? Если и есть что-то ещё, я не хочу знать!
Мужчина уже опустил телефон от уха, чтобы повесить трубку, но услышанное заставило его передумать.
— Это всё ложь. — твёрдо произнёс голос, принудив снова примкнуть к аппарату — Она не обманывала, это я воспользовался ей, чтобы ранить тебя.
— Что ты сказал? — голос профессора выразил ужасающе потерянное изумление, он буквально утратил себя в окружающих декорациях, что, треснув как стекло, разлетелись на тысячи осколков, оставив
