Чужой ребенок (СИ) - Зайцева Мария

_______________________________

Этот апрель бьет по ресницам

Солнечный луч ярок и чист

Мама, мечтаю, пусть мне приснится

Светлого счастья будущий лист

Ты говорила, что предо мною

столько веселья, и впереди

майское небо сплошь голубое

майское солнце лишь по пути

как-то внезапно солнце в закате

как-то случайно тучи вокруг

мама, мне страшно… может быть хватит

неба и солнца, сомкнутых рук…

ты говорила, что буду счастлив

ты приучала верить словам

небо в апреле хмуро, бесстрастно…

лист перечеркнут… что же ты, мам?

28.04.23

Глава 54

Лялька мелкая, рыжая до того, что даже глаза кажутся оранжевыми, яркими, словно у кошки. И , будто на контрасте, совершенно чистое личико, с белой-белой кожей. Нежные розовые губки, нежный же румянец на щеках, длиннющие черные ресницы… Короче говоря, красотка такая, что глаз не отвести. Конечно, практически все девочки — красотки в свои веселые восемнадцать лет, но Лялька — это какой-то запредельный уровень.

Я смотрю на нее, невольно ощущая себя старой. Так странно, мне еще тридцати нет, но по сравнению с этим солнечным ребенком кажусь взрослой, очень пожившей женщиной…

Она хлопочет на кухне, очень по-хозяйски, кстати, открывает шкафчики, что-то достает, что-то нарезает, что-то варит… И улыбается, постоянно, радостно так, и болтает с Ванькой, довольно лопающим пирожки явно ее приготовления, и ручки ее, тонкие, легкие, в постоянном движении, да таком медитативном, что невольно залипаешь и смотришь, смотришь, смотришь…

Я пью горький кофе, прекрасно, кстати, сваренный, вручную в турке, той же Лялькой, мягко проворачиваю под столом пострадавшую ступню и жду. Чего жду, вообще непонятно. Хотя, нет. Это как раз и понятно.

Того же, чего и все остальные, собравшиеся здесь, в огромной кухне-гостиной дома Хазарова.

Возвращения хозяина и его свиты.

Они уехали еще утром, загрузились в несколько здоровенных черных танков, ни с кем не прощаясь, никому ничего не говоря, просто сели и умотали. Я как раз в это время с Ванькой разговаривала и момент отбытия пропустила.

В доме осталась куча народа, серьезного такого, с оружием и соотвествующим выражением на лицах, но все они очень грамотно и незаметно распределились по территории и не отсвечивали. После небольших поисков еще обнаружились Лялька, весело хозяйничающая на кухне, и серьезно избитый Ар, с удобством расположившийся тут же, в гостиной, на широченном диване.

Он и сейчас сидит, обложенный со всех сторон подушками, которые внимательная Лялька то и дело поправляет, и дико занятой.

Перед Аром лежат два ноута и три телефона, и все внимание там, в экранах. Похоже, у него функционал такого выносного штаба, корректирующего действия войск.

В целом, обстановка сложная, напряженная, мне ужасно хочется подсесть к Ару и вытрясти из него последние крохи здоровья, выясняя ситуацию до конца, настолько бесит уже эта их манера никому ничего не объяснять, а просто делать то, что считают нужным. Нет, с одной стороны это все понятно, кто мы такие, чтоб устраивать допросы, но с другой, мы же тоже люди с Ванькой! И быть в постоянном неведении, в положении перетаскиваемых туда и обратно грузов, бессловесных и бесправных, уже давно надоело.

Возможно, что в итоге я бы именно так и поступила, наплевав на травмы Ара и его не показную занятость, но Лялька, словно почуяв во мне угрозу ее мужчине, торопливо сделала кофе, а потом отвлекла болтовней, что-то спросила, узнав, что я работаю в реанимации, расширила наивные глазки и засыпала вопросами уже по моей работе… И как-то умудрилась переключить, успокоить…

И вот теперь я сижу, чувствуя себя вполне спокойно, щурюсь на Ваньку, с улыбкой от уха до уха и набитыми пирожками щеками. Он такой довольный, что невольно тянет улыбнуться в ответ. А Лялька все скользит по кухне, скользит, скользит, разговорчивая, веселая, немного наивная, красивая, на нее тянет смотреть, словно на солнечный лучик, проглянувший в ворохе черных туч.

Даже Ар отвлекается периодически, ловлю его задумчивый взгляд на Ляльке, и сердце заливает теплом. Всегда приятно и чуть-чуть завидно, когда мужчина так смотрит на свою женщину…

Правда, как мне кажется, Лялька этого и не замечает… Но, возможно, я ошибаюсь.

У Ара звонит телефон:

— Да, — он тапает на гарнитуру в ухе, слушает, коротко смотрит на меня, замершую и не скрывающую того, что отслеживаю внимательно его разговор, — все в порядке. Нет. Нет. Да. Усилю. Понял. По объекту ничего нет. Тихо. Да, мне тоже не нравится… Может, переиграли? Нет. Да, понимаю. Да, сделаю. Ну… — тут Ар коротко смотрит на меня, неожиданно улыбается и подмигивает, — волнуется, а как же… Нет. Да? Уверен? Ну, твое дело… Так, Хазар, пошла движуха. Да!

Ар смотрит в экран ноутбука, принимается что-то быстро набивать на клавиатуре, продолжая наговаривать в гарнитуру:

— Погоны. Да. Не вижу номера… А, вижу! Нет номеров! Нет! Это левые, Хаз! Это херня! Берем? Да! — он одновременно набирает на другом телефоне номер, отрывисто командует в трубку:

— Взять их. Живыми. Не важно, пусть хоть задницами своими машут, корки липовые. В подвал, да. Потом разберемся.

Затем опять переключается на гарнитуру:

— Хаз, все. По второму объекту тихо, сейчас смотрю как раз. Можно говорить, Хаз.

Он отключается, еще какое-то время неистово тарабанит пальцами по клаве, а затем замечает нас, молча напряженно глядящих на него, поднимает, типа в удивлении, брови, скалится, показывая нехилые такие белоснежные клыки:

— Вы чего? Все отлично!

— Вот по этому поводу я и хотела бы поговорить, — тут же хватаю быка за рога я, сползая с барного стула и двигаясь к Ару, но он торопливо прикрывает оба ноута и выставляет перед собой ладони:

— Не-не-не! С Хазаром говори! С Хазаром! Я ничего не знаю!

— Ты все знаешь, — давлю я голосом, вставая прямо напротив него, — знаешь! Объясняй, что происходит! Немедленно! А то сейчас развернусь и уйду отсюда! С Ванькой!

Ар насмешливо закатывает глаза, показывая, насколько серьезными считает мои угрозы, но затем, поняв, что я не собираюсь сдвигаться с места, а за моей спиной нарисовывается Ванька, и тревожно звенит чашкамит с кухни Лялька, вздыхает:

— Ань, я в самом деле не могу тебе ничего сказать, понимаешь? Не могу…

— Почему, Ар? — я сажусь рядом, Ванька, подумав, легко опускается прямо перед диваном на ковер, укладывая ноги в позу лотоса, и тоже смотрит выжидательно, — тебе не кажется, что мы имеем право знать? В конце концов, именно из-за нас с Ванькой это все…

— Да причем тут вы, — с досадой перебивает Ар, — вы вообще, можно сказать, случайные пассажиры…

— Вот как? — тут же хватаюсь я за соломинку, — а что происходит на самом деле? Ар, скажи. Пожалуйста.

Он молчит какое-то время, а затем сухо говорит:

— Война происходит, Ань. И все, больше ничего не скажу, а то с меня Хазар шкуру снимет. Сама у него спрашивай.

Глава 55

— Как ты познакомилась с ним, Ляль?

Мы с Лялькой лежим у бассейна, наблюдаем за ныряющим с бортика Ванькой, пьем холодный чай с мятой, который она как-то очень быстро, словно между делом, приготовила.

Ар оставлен в гостиной в наказание за то, что не хочет делиться информацией. Правда, никакого дискомфорта он по этому поводу не испытал, по крайней мере, видимого, даже наоборот, когда мы выходили в сад, будто бы слышали со стороны дивана отчетливый выдох облегчения.

Лялька раздеваться не захотела, я тоже, так что сидим в теньке, дышим воздухом, успокаиваемся. Мята этому очень , кстати, способствует.

— Он меня спас, — коротко отвечает Лялька, улыбаясь Ваньке, вынырнувшему из воды и с веселым писком кинувшемуся опять к бортику бассейна.

— Вот как? — я удивленно поднимаю брови, поворачиваюсь к ней, ожидая продолжения рассказа, — это как?