Право любить тебя - Екатерина Аверина
Возвращаюсь к Равилю. Сажусь рядом. В висках стучит. У самого в горле застрял противный липкий ком. Закрываю глаза и говорю с ней…
«Держись там, моя девочка. Ты сильная. А если вдруг тебе своих сил недостаточно, забери мои, только живи. Со мной, без меня, лишь бы ты была здесь, в этом мире, и снова улыбалась. Наклеила свои любимые блестящие камушки на средние пальцы и показала их самой смерти. Давай, Элька. Борись! Я здесь, рядом с тобой. Просто почувствуй меня. Почувствуй, как сильно я люблю тебя.
Помнишь, мы в ответе за тех, кого приручили. Ты отвечаешь за меня, Элина. Ты приручила мое сердце, забрала его.
Здесь твой брат. Он передает тебе привет и тоже просит, чтобы держалась. А еще, маленькая моя, я видел его слезы. Это наш с тобой маленький секрет. Ты не говори, что я рассказал. У тебя замечательный брат. Я буду всю жизнь благодарен ему за то, что Равиль сберег тебя для меня.
Моя хрупкая девочка, заклинаю тебя, не сдавайся. Мы сыграем свадьбу. Я увезу тебя, как обещал. А еще у нас обязательно будут дети, Эль. Двое. Я знаю…»
Смахнув с лица влажную слабость, поднимаюсь и просто хожу по коридору. Беспомощность — это так страшно.
Телефон звонит. Я даже не сразу понимаю, кто на связи, когда слышу вопрос. Вызов принял машинально.
— Как Садыкова, Вить? — спрашивает полковник.
— Ждем… — у меня нет сил на официальный разговор, да он вроде и не требует.
— Ты не раскисай там, майор. Мы еще на твоей свадьбе погуляем!
— Спасибо, Валентин Геннадиевич.
— Тебе спасибо, Вить. Демидов доволен. Такую операцию раскрутил за такой короткий срок. Вот что значит мотивация!
— Он знает про личное?
— От генерала ничего не утаишь, — усмехается Валентин Геннадиевич. — Вот если бы облажался, он бы тебя публично закопал. А раз все прошло хорошо, то и трогать тебя не станут. Выговор влепит, конечно, чтобы не повадно было, но серьезных санкций не будет.
— Спасибо.
— Да что ты заладил! Отставить упаднические настроения! Я навел справки. Твоя девочка в руках хорошего специалиста.
— Знаю, — снова односложно.
— Ладно, держись, майор. Я на связи, если что.
— Спасибо, — повторяю снова.
Полковник матерится в трубку и скидывает вызов.
Снова хожу. Сажусь, встает и начинает медленно, шатаясь, бродить туда-сюда Равиль. Мы поддерживаем друг друга взглядами. Говорить нет сил ни у него, ни у меня. Время по капле утекает сквозь пальцы. Никакой информации. Никто не входит и не выходит из операционной.
В коридоре появляется незнакомый мне врач. Подходит.
— Майор Завьянов?
— Да. А вы?
— А я оперировал девушку, которую привезли ваши медики. Гаджиеву Лайлу. Сказали, как закончим, вам доложить.
— Так докладывайте! — злюсь. Не на него, просто бешусь от чувства безысходности.
— Большая кровопотеря. Нам удалось ее стабилизировать. Состояние тяжелое. Если доживет до утра, значит шанс ее вытащить у нас есть. Я так понимаю, родственников у девушки нет?
— Годовалый сын.
— Сын? — удивляется врач. — Так ей же…
— Да знаю я, сколько ей! — перебиваю. — Спасайте ее доктор. Ребенку нужна мать.
Расходимся. Я сползаю по стене прямо на пол, вытягиваю в проход ноги и, вцепившись пальцами в волосы, сжимаю их до боли.
«Элька, я сейчас здесь с ума сойду. Хватит там валяться, слышишь меня? Давай, красивая девочка, возвращайся к нам. Знаю, ты слышишь меня. Всегда слышала. Я очень жду тебя. Хочешь, расскажу, как мы будем жить с тобой, м? Нарисовать для тебя эту картинку еще раз? Давай попробуем.
Загородный дом с высоченными соснами и елками. Там зимой сказочно красиво. Все застилает белым одеялом. На втором этаже у большого окна стоит кресло. Ты будешь сидеть в нем, укутавшись в мягкий клетчатый плед, пить горячий чай с травами и смотреть, как мы с нашими детьми лепим снеговика во дворе.
А летом, Эль, я отведу тебя на реку. Мы будем ловить рыбу с берега или лодки, как захочешь. Купаться голышом и заниматься любовью прямо в прохладной воде.
Я буду заботиться о тебе, а ты оберегать наш дом и создавать в нем уют.
Вернись ко мне, моя красивая девочка…»
Двери операционной распахиваются. Из них выходит усталый Карп Савелич, за ним Элин кардиолог и хирург. Еще какие-то врачи, которых я не знаю. Мы с Равилем одновременно поднимаемся на стук колес медицинской каталки. Карп Савелич придерживает двери. Из них выкатывают мою Элю. Я не дышу. Смотрю на ее бледное личико, пересохшие губы, капельницу, которую катят рядом с ней.
— Получилось… — выдыхает Карп Савелич. — У нас получилось, Вить.
У меня подкашиваются ноги. Равиль просто оседает обратно на скамейку. Больше шести часов они спасали ее.
— Это точно? — задаю страшный для себя вопрос.
— Впереди тяжелые сутки, — разъясняет кардиолог.
