Мэр. Цена предательства – любовь - Евсения Медведева
Боже, как быстро бежит время!
Машка, пользуясь моментом, стянула с волос бантик, который мы с боем нацепили, готовясь к приезду дедушки. А Ванька, наш младшенький, сходу потащил отца к конструктору.
– Маня, Ваня, закройте глаза, заткните уши, сейчас папа кричать будет…
– Как слон? – Ваня задумчиво посмотрел в сторону плюшевой игрушки.
– Громче, Ванечка, – Костя развернул газету, где на первой же полосе крупным планом сверкал заголовок: «Дочь губернатора Константина Каратицкого была замечена в компании рок-музыканта Льва Кроликова».
Костя обернулся, чтобы убедиться, что дети уже переключились на мультфильм, и нагнулся ко мне, яростно зашептав:
– Какой, мать твою, Лев Кроликов? Вика! Ты знала?
– Костя, ты чего лютуешь? – я скинула фартук и бросилась по лестнице вверх, где на мансардном этаже обитала наша старшая дочь Катерина. – Я точно так же впервые слышу об этом!
– Каратицкая, твоя дочь целовалась у ночного клуба! Ты знаешь, чего мне стоило изъять этот тираж? Гребаный экибастуз! – Костя не отставал, а в какой-то момент и вовсе обогнал.
– У какого клуба?
– У ночного, Вика! Там, где алкоголь, запрещёнка и мооооре развратного секса! Нам она сказала, что едет в гости к Ольке с Димкой, а сама умотала в клуб! – Каратицкого просто разрывало от злости. Он замер у дверей спальни дочери, занёс кулак, намереваясь превратить створку в щепки, но вовремя остановился…
Он знал её лучше, чем кто-либо.
Катя – полная копия Кости. Ну, полнее просто некуда!
На неё давить – это гиблый номер. И самое удивительное, что единственный, кто мог с ней договориться – отец.
– Милый, хочешь, расскажу, что сейчас будет? – я опустилась на верхнюю ступеньку, утягивая мужа расположиться рядом. Взяла его руку, положила себе на плечо и ткнулась носом в шею. – Вы поорете, напугаете малышей, потом Катя будет плакать, говорить, что живет в золотой клетке из фамилии знаменитого отца. Ничего не напоминает?
– Напоминает! Вика, так напоминает, что страшно становится, – он стянул галстук и стал жадно глотать воздух. – Ей восемнадцать, и я с ужасом жду момента, когда она упорхнёт из дома творить глупости молодости. И, милая, лучше бы тебе не знать, чем я занимался, вырвавшись из той самой золотой клетки.
– Тогда давай отпустим? – мы сжали ладони, сплелись пальцами, а я стала целовать его костяшки. Ощущала шарашащий пульс на костяшках, жар, влажные ладони.
Косте было плохо… Он так сильно любит и меня, и Катю, и старшего сына Сашку, а за мелких Маню и Ваню вообще страшно становится, ведь он в отцовской нежности готов их съесть!
– Пап… – тихий шепот раздался из щели под дверью. – Да не целовалась я с Кроликовым! И что? Ты теперь не отпустишь меня учиться в Москву?
– А он кто больше – Лев или кролик? – внезапно расхохотался Костя.
Они оба смеялись. Катя, прячась за дверью, Костя, прислонившись к ней, а я тихо плакала, пытаясь не захлебнуться в своем счастье.
Столько лет прошло, а я до сих пор его люблю так сильно, что страшно.
Он все такой же красивый… Только проседь стала разливаться по вискам, да морщинки вокруг глаз появились. Но мой муж оставался все тем же буйным, смешливым Каратиком. Достаточно было просто снять костюм, и серьёзный губернатор превращался в самого любящего отца в мире.
– Да лох он педальный, а не рокер!
– Катя! – хором воскликнули мы с Костей.
– А ещё она из окна вылезала, а потом с мальчиком обнималась за гостевым домиком. Я сама видела. Честно-честно, – Маня высунула голову в пролет между этажами, а услышав скрежет отворяющейся двери, растворилась в воздухе.
– Я убью тебя, мелкая!!!! – Катерина выскочила из комнаты, мимолетно поцеловав красного от ярости отца, и улетела наказывать младшую сестру.
– Они сведут меня с ума… Вик, вот скажи, ты из вредности родила мне первую дочь? Да? Не могла махнуться? Ну, был бы Сашка первым, я бы хоть не так переживал. Ведь идеальный же ребёнок!
– Кость, я вот что хотела тебе сказать… Меня сегодня вызывали к директору…
– Саша!!!!! – Костя всё понял по моему взгляду. Не нужны были ему подробности и факты. Вскочил и бросился на второй этаж под хлопок двери в комнату сына…
Так и живём.
Шумно, ярко, но безмерно счастливо!
Порой одно несчастье тянет за собой паровозик разных проблем.
Но моё несчастье подарило семью. И не только мне…
