Давай начнём все с начала - Ульяна Дагова
— Что, что такое, девочка? Мы вызвали скорую, не переживай.
Отрицательно качаю головой.
— Армену, Армену, — шепчу, — позвоните. Диктую номер, по памяти. Сама не понимаю, почему попросила позвонить ему, но номер продиктовала без запинки и тут же почувствовала боль. Старик, ругнулся, уже говоря что-то о врачах, не разобрала, прикрыла глаза, так было проще, спокойнее. Темнота начала окутывать, забирать.
— Балерина она, Армина Огнева, — это последнее, что я четко услышала и разобрала. «Балерина, Армина Огнева» повторилось набатом в голове, затем полная темнота и мрак, который поглотил меня.
Глава 62
Медленно, с трудом, отрываю глаза. В нос бьет запах спирта, дергаю рукой, становится больно. Смотрю и понимаю, что в вену воткнута игла, прекращаю попытки дергать рукой, чтобы не причинять себе боль. Пытаюсь осмотреться, но в глазах словно пелена, различаю белые стены и тёмный силуэт, который сидит рядом. Концентрируюсь, но выходит плохо, не понимаю кто это, пока не слышу голос и не узнаю моего Армена.
— Армина, — вздрагиваю. Так непривычно, неожиданно слышать за столько лет из его уст такое обращение к себе, — Ари, черт! — исправляется друг, и я улыбаюсь, кажется, все в порядке. — Ты… ты думаешь головой, что делаешь?! — распаляется друг, но, видя, как я морщусь, продолжает спокойно, без крика. — Что случилось? Расскажи, как ты оказалась без одежды на трассе. Черт, о себе не думаешь, так о ребёнке подумай, Ари.
Армен говорит что-то ещё, а я молчу. Перед глазами плывёт. Наша ночь, фотографии, пришедшие на телефон Саввы, мои блуждания по трассе. Как я могла? Как можно было забыть? Пытаюсь прислушаться, но я ничего не слышу, становится так страшно, а вдруг с ними, что-то случилось. Руки холодеют, машинально кладу свободную на живот. Страшно, Боже, как мне страшно. Я не переживу, умру, знаю это точно.
— С малышом всё обошлось, — слышу словно через призму, когда Армен берет меня за руку, и слегка трясёт ее в попытке привезти меня в чувство.
Смотрю на него и ощущаю, как по моим щекам текут следы.
— Ари, я тебя прошу, ну прекрати, тебе нельзя нервничать, вдруг кровотечение, мне голову твой врач открутит. И так не хотели меня впускать, еле откупился.
Смеюсь, когда Арменчик смешно трёт пальцами, указывая на способ откупа.
— Всё, мы их любим и все мы грешны, — произносит, словно священник. — Расскажи, что случилось? Кто обидел тебя и моего крестника?!
Слова друга вызывают такую приятную теплоту, но молчу, смотрю на него и не отвечаю. Что ответить? Армен, я такая глупая, что поверила ему? Смотрю на него и слушаю, как он ругает меня и пытается докопаться до истины, а я поглаживаю живот. Мне до сих пор не верится, и в ту же секунду страшно. Кровотечение, вот откуда такие боли, и воспоминание, что что-то тёплое текло по ноге. Это были не галлюцинации, не помутнение, а кровь.
— Сейчас как? — тихо шепчу, через боль в горле.
Армен подсаживается близко.
— Да всё хорошо сейчас. Но тебя хотят оставить в больнице на пару дней, посмотреть, плюс подлечат. Ты за малым воспаление легких не подхватила. Ари, я боюсь представить, что бы принесло это для ребёнка.
Армен всё говорит, говорит, а я плачу. Мне так страшно. Я так боюсь. Ларингиты, вечные спутники детства, их почти всегда лечили антибиотиками. Я могла его убить, убить крошку в себе.
Смотрю на Армена и шепчу:
— Ты знаешь, я поверила ему. Он умеет быть убедительным…
Друг не спрашивает, он знает, о ком я говорю. Сворачиваюсь клубком и продолжаю. Рассказываю без особых подробностей. А потом поднимаю глаза и спрашиваю:
— Армен, почему мужики такие?
Он молчит, ничего не говорит, наверное, вопрос риторический. Ответить на него просто невозможно. Все индивидуально, а может и нет.
— Может ты что-то хочешь? Из еды? — Армен нарушает тишину, которая возникла после моего вопроса.
— Не хочу. Помоги квартиру продать. Ключи у тебя есть, хочу, как выйду из больницы, чтобы все было продано или на сделку вышли. И подбери мне что-то на море.
— Может, не будешь спешить? Квартира хорошая.
— Нет, не хочу, — прерываю речь друга отказом.
Он больше не перечит, лишь кивает.
— Ари, я вечером заеду. Хочешь, Беллу пришлю?
Отрицательно качаю головой.
— У меня небольшая сделка, все быстро решим, вечером заеду, поправляйтесь.
Дверь палаты закрывается. Я прикрываю глаза. Наверное, в капельнице не только лекарство, но что-тои для сна.
Глава 63
— Здравствуйте, Армина, — после обеда в палату входит врач, которого обещала медсестра, приходящая ставить очередную капельницу, и забирает обед, который я так и не съела, не захотела. Рыба источала неприятный запах и заставить себя съесть ее я так и не смогла.
— Здравствуйте, — я присела в кровати.
— Когда мне сказали, я не поверил. Сама Армина Огнева, прима и красавица, — протянул врач.
Я улыбнулась, хотя давно привыкла к таким фразам, но все ровно приятно.
— Что ж, поговорим о вашем состоянии, моя хорошая. Состояние мы нормализовали, кровотечение остановили, угроза потери плода миновала, по анализам у вас лёгкая анемия, в целом это частое явление. Но вот ваш стресс… с ним надо что-то делать. Если вы хотите здорового ребёнка, настоятельно прошу вас: уберите по возможности стрессы из своей жизни, как и прогулки раздетой. Вы у нас теперь будущая мама, думать нужно о двоих. И о еде не забывайте, пожалуйста, — посмотрел врач в тарелки с едой, до которой я так и не дотронулась. — Я думаю, пару дней понаблюдаем и, если все хорошо, выпишем вас с условием хорошего поведения.
— Спасибо.
— Поправляйтесь.
Врач ушёл, а я вспомнила его фразу «Ваш стресс, с ним надо что-то делать, настоятельно прошу вас: уберите по возможности его из своей жизни».
Он даже не понимал, как близок к цели и прав. Я уберу, вычеркну его навсегда. Будем только вдвоём. Приложила руку к животу, посмотрела на тарелку и тут же отрицательно покачала головой. Нет, не смогу.
— А я вам книгу принесла, надеюсь, понравится, — положила мне на прикроватную тумбу книжку молоденькая медсестра, закреплённая за моей вип палатой, которую оплатил Армен.
— Спасибо.
— Я могу вам ещё чём-то помочь?
— Нет, спасибо. Я бы хотела побыть одна.
Девушка кивнула и направилась на выход, а я взяла книгу. «Три мушкетёра» Дюма. Читала в детстве, но, чтобы развеять мысли и не думать, подойдёт. Первые страницы, а после я поддалась обаянию книги, она навевала детские воспоминания, воспоминание о родителях, стало казаться,
