Парень моей подруги. Запрет на любовь - Юлия Теплова
— Зачем? — спрашиваю я скорее себя, но Влад слышит.
— Хотел подставить меня. Марина же эти фотки мне присылала, — он снова блокирует телефон и небрежно отбрасывает его в сторону. — Решил выставить меня бесчувственным мудаком перед всем универом и перед тобой, в первую очередь. Он же рассчитывал рано или поздно охмурить тебя, а тут я нарисовался, и все ему похерил.
— Ты здесь ни при чем. У Олега в любом случае не было шансов.
О чем я ему, собственно, и сказала.
Влад злится. Я скорее это чувствую, чем вижу. Его поза полностью расслабленная.
— Но зачем ты его так сильно избил, Влад? Я понимаю, ты защищал свою репутацию и вступился за Марину. Ну, дал бы один раз в нос, и все. Ты себя не контролировал. Это было ужасно, — я рассматриваю его профиль и напряженно жду ответа.
— Дело не в Марине и не во мне. Просто я ненавижу буллинг, ясно? — Он поворачивает голову ко мне и растягивает губы в улыбке, больше напоминающей оскал. Мне становится не по себе. — А то, что затеял этот зализыш, является ничем иным, как кибербуллингом. И мне глубоко насрать, какие цели он преследовал. Ничего, поваляется в больничке, пожрет казённых харчей и подумает. Может, в башке что прояснится. Такие типы довольно живучие, поверь моему опыту.
Меня снова разрывает на части. Все мои нерушимые принципы крушатся в присутствии Влада. С одной стороны, он прав. А если бы Марину начали жестко травить? Если бы Влад не вступился за нее? Но, с другой стороны, я против насилия. Если каждый решит теперь вершить самосуд, что будет? Можно было, например, написать заявление на Олега. Тем более, что доказательства есть.
— Это что-то личное, да, Влад? — Вырывается у меня.
Он сверлит меня взглядом, а потом, не моргая, кивает. Я почему-то умалчиваю, что знаю про Ангелину и Артура. Чувствую, что, если упомяну его имя, Влад взорвется и разгромит дом.
— Мою сестру травили в школе, — спокойно и отстраненно говорит Влад. — Я охреневал, что в двенадцать девочки могут быть такими изобретательными стервами. Геля просила не вмешиваться и билась сама против всех. Ей портили одежду, писали грязные записки, обзывали, один раз даже подкинули под подушку ужа. Она так рыдала, ты не представляешь, — Влад сжимает ткань джинсов.
Я не перебиваю. Ощущаю хрупкость момента и уязвимость Влада.
— В восьмом классе в Гелю влюбился мальчик, который нравился одной из ее обидчиц. Не особенно думая, эта крыса подговорила девочек, и они макнули Гелю головой в унитаз. Сама-то тощая, как глиста, в одиночку она бы не справилась. Об этом я узнал случайно, от левого пацана.
— Ты же их не бил? — Осторожно спрашиваю я. Слежу за реакцией Влада, как будто по минному полю двигаюсь.
— Пригрозил им, что, если они еще раз подойдут к Геле хоть на метр, то я остригу им волосы под корень. Будут, как стриженые овцы ходить. А потом я заставил свиту примотать скотчем их предводительницу к двери в туалете. Она так и болтыхалась там полдня, пока ее не нашли. Гелю больше не трогали. Жаль, что я шел у нее на поводу и не вмешался раньше.
— Жесть. Куда у вас там только педагоги смотрели? Тупо делали вид, что ничего не происходит. А родители? Вы не просили их перевести вас в нормальную школу?
Я не представляю, чтобы я пожаловалась папе, что меня обижают, а он бы все так и оставил.
Влад не отвечает. Смотрит пристально. Экран бросает разноцветные блики на его лицо. До меня вдруг доходит, что мы у него дома. Вдвоем. Я сама пришла к нему. Я смущаюсь, отвожу глаза и снова смотрю на него. Мечусь глазами между кадыком, ямочкой на подбородке и четко очерченными губами.
Атмосфера в комнате неуловимо меняется. Я зябко веду плечами. Руки утопают в мягкой обивке, лишая меня опоры. Я совсем не сопротивляюсь, когда Влад приближает лицо, и его губы накрывают мои. Я закрываю глаза и ухожу с головой в запах морского бриза.
31
Матч закончился и теперь на экране мелькает темная картинка какой-то депрессивной драмы: сейчас в комнате вообще практически ничего не разглядеть.
Мы с Владом увлеченно целуемся. Я сама не заметила, как оказалась сидящей на нем. Губы ноют, но мне все мало. Мне катастрофически мало. В один миг я стала жадной и ненасытной. Глажу колючие щеки Влада, крепкую шею, грудь, хватаю его за плечи и снова возвращаюсь к щекам. Возбуждение концентрируется под пупком и обдает низ живота яркой, горячей вспышкой. Я никогда не была такой: до Влада я не особенно задумывалась о сексе и чувственности. Сейчас же мое либидо беснуется и скулит, как дикий пес.
Я нечаянно царапаю его ключицу, Влад шипит и сжимает мои бедра сильнее. Стягивает резинку с волос, пропускает пальцы сквозь пряди и массирует затылок. Я терпеть не могу, когда касаются моих волос, но сейчас просто прикрываю от удовольствия глаза. Кажется, я с радостью приму любой его жест, любую ласку, и он это знает. Влад переключается на шею, и я склоняю голову на бок, открывая ему больший доступ к ней. Чувствую нежные касания его губ.
Влад часто и громко дышит. Мышцы на его животе резко сокращаются, а пах недвусмысленно намекает, что поцелуем и ерзаньем я распылила его не на шутку. И мне это льстит. Нет… я пребываю в состоянии эйфории. Мне так легко и хорошо, что кружится голова. Я ничего не контролирую и ни о чем не думаю. На первый план выходят запахи, прикосновения, язык тела.
Откуда-то издалека доносится мелодия моего телефона.
— Марго, останься… пожалуйста, — шепчет Влад мне на ухо, и все внутри замирает.
Понимаю, что я и не собиралась уходить. Не собиралась отвечать. Сегодня я хочу эгоистично думать только о себе.
Чтобы не струсить и не дать задний ход, я решительно стягиваю с себя футболку. Влад откидывается на спинку дивана и разглядывает меня. На мне простой, хлопковый бралетт. Я выпрямляю спину и смотрю Владу в глаза. Он рассматривает мои ключицы, грудь, живот. Я слишком громко сглатываю вязкую от возбуждения слюну и облизываю губы.
