Парень моей подруги. Запрет на любовь - Юлия Теплова

Юлия Теплова

Парень моей подруги. Запрет на любовь

1

Марго

— Он божественно целуется, девочки. — Маришка улыбается и кусает губы. — Я поверить не могу, что Влад обратил на меня внимание. Мне кажется, я уже готова с ним… ну, вы поняли.

Мы с Тасей переглядываемся.

— Ты уверена, что не хочешь подождать более надежного парня? — Внимательно смотрю ей в глаза. — Соколов же спит со всем, что движется, Мариш. Только мужчинам это по какой-то причине позволительно, в отличие от женщин. В них не тычут пальцем и не порицают, обзывая шлюхой. — Комкаю от злости салфетку. — Ты правда хочешь стать рядовой галочкой в его списке? Вы всего месяц вместе. Он уже доказал тебе серьезность своих намерений?

Я ненавижу таких, как Влад Соколов. Наглый, самоуверенный баловень судьбы. Такие, как он, прожигают папочкины бабки, не зная проблем. Женщина для него просто неодушевленный объект — способ самоутвердится. Мариша не знает, что этот козел решил подобраться ко мне через нее.

Манипулятор чертов!

Сказать ей правду, значит растоптать ее самооценку и веру в себя. А с этим прекрасно справилась ее пьющая по-черному, мать и череда ее сожителей.

— Мась, что за глупости. — Морщится Мариша от моих слов. — Он же король универа. За ним любая поползет на коленях через весь город. Если у него было много девушек, то это не значит, что у нас с ним не получится ничего серьезного. Ты видела, чтобы он сейчас зависал с кем-то кроме меня? Тась, можно я у тебя защиту одолжу? — Мариша заливается краской на последнем предложении.

Меня физически коробит от сочетания «король универа». Сомневаюсь я, что папины деньги и красивая мордашка могут сделать из человека короля.

Тася невозмутимо пьет кофе, наблюдая за нашим спором.

— Вот тебя размазало, Маринка. Что, такой красавчик?

— Обалденный. Говорю же, король универа. Правда, друзья его тоже ничего, но Влад — номер один. — Мариша игриво ведет подушечкой пальца по губам.

— Марин, этого недостаточно для первого секса. — Пытаюсь зайти через аргументирование. — Ты пойми, важно доверять своему партнеру. Чувствовать его любовь, защиту, безопасность, наконец. А трахаться с ним просто потому, что у него широкие плечи и байк — мягко говоря, глупо.

Я боюсь, что она будет страдать, очень боюсь.

— Почему тебе всегда надо выкрутить смысл? Причем здесь его байк? — В голосе Марины проскальзывает плохо скрываемая обида.

— Да ладно тебе, Марго, не душни. — отмахивается Тася, перекидывает копну волос за плечи. — Нормальный вариант: красивый, опытный, целуется хорошо. Что еще надо для первого раза? А первая любовь мало у кого бывает счастливой. Так стекла нажрешься, что потом вообще больше ничего не захочешь.

Тася — двоюродная сестра Маришки. Она старше нас на шесть лет. И, как можно заметить, относится к некоторым вещам иначе: проще и циничнее. Жизнь у нее, как и у Маринки, не сахар, поэтому она решила идти по жизни удобным ей путем — путем содержанки.

Ее любовник — женатый и статусный тип, это все, что мы с Мариной о нем знаем. Он снимает Тасе роскошную квартиру, приезжает к ней несколько раз в месяц. Остальное время она предоставлена самой себе.

Марина практически переехала к ней. Пару раз в месяц, в основном, во время визитов Тасиного любовника, она ездит к матери, проверить, не захлебнулась ли та собственной блевотой или не прирезал ли ее очередной собутыльник.

— А первый раз — больно? — Спрашивает Мариша, хрустя пальцами.

Мне хочется хлопнуть себя по лицу. Перед кем я тут распиналась? Похоже, она втрескалась в Соколова по самое не хочу.

«Девчонке, которая не знала материнской любви, много не надо, чтобы влюбиться», — с сожалением констатирую я про себя.

— А что ты на меня смотришь? Вон, у Таси спрашивай. — Я злюсь на Соколова, но на Маринкину доверчивость я тоже сержусь.

Поправляю подол сарафана и призываю себя к терпению. Это никогда не было моей сильной стороной, к сожалению. Может быть, тогда бы я смогла спокойно сидеть на берегу, глядя, как мимо по реке проплывает бренное тело этого наглого мудака.

Тася вдыхает и проводит нам внеочередную лекцию полового воспитания. Мы быстро начинаем ржать и соревноваться друг с другом в остроумии.

— Детский сад, ей Богу. — Ворчит Тася, делая новый заказ.

Маришка хохочет, откинув голову назад.

Официант приносит через пару минут Тасе бокал белого вина, а нам — по коктейлю. Я с наслаждением делаю глоток: кисло-сладкий вкус оседает на языке, освежая.

Мы сидим на открытой веранде. Мимо проходит группка парней, с интересом разглядывая нас. Один из них подмигивает Тасе, на что она смешно закатывает глаза.

Мы, дурачась, делаем несколько селфи, корчим рожицы и снова смеемся. Я чувствую себя героиней «Секса в большом городе» в кругу любимых подруг (прим. — американский комедийно-драматический телесериал 1998 года).

Но, к сожалению, нашу идиллию нарушает рев мотора, который нарастает все сильнее и сильнее. Спустя пару минут прямо перед входом паркуется Влад Соколов, собственной персоной.

Он облачен в черную экипировку и черный шлем.

«В одном черном-черном городе…», — тут же издевательски шепчет мне мой внутренний голос.

Соколов опускает свои длинные ноги в тяжелых ботинках на землю и поднимает визор. Его глаза тут же находят меня, и в них мне чудится насмешка. Я сжимаю зубы и отвожу взгляд. Чувствую, что он продолжает смотреть на меня. Сердце разгоняется от злости. Упираюсь ногами в пол так сильно, будто хочу провалиться.

Челюсть девчонок за соседним столиком упала на стол. Тася тихонько присвистывает и шепчет:

— Ауч, какой горячий экземпляр. — поворачивает голову ко мне и делает большие глаза, мол — зацени какой.

— Все, я побежала. Тась, заплати за меня, пожалуйста. Я потом верну. — Марина вскакивает и суетливо целует нас по очереди в щеки.

Берет сумочку, проскальзывает между столиков и быстро шагает к мотоциклу. Я провожаю ее взглядом и снова натыкаюсь на синие глаза Соколова. Этот козел мне издевательски подмигивает.

— Пошел ты. — Выговариваю беззвучно, чтобы Тася не услышала.

Еще хочется вдобавок показать средний палец, но я сдерживаюсь.

Он протягивает Марине красный шлем, и она, надев его, неуклюже залезает сзади. Крепко обнимает Соколова руками и прижимается к нему бедрами. Уверена, что под ее шлемом скрывается выражение полнейшего блаженства.

Снова злюсь на нее за доверчивость. Неужели, влюбившись, мозг полностью аннулирует доводы рассудка?

Соколов снова бросает взгляд в мою сторону, и рука в черной