Жестокии развод - Ария Тес
– То есть, ты уже в первую нашу встречу планировала что-то…на меня?
Краснею еще сильнее. Буквально вспыхиваю! Кажется, под тонким свитером этот мужчина оставляет на моей коже отпечатки от ожогов…
Издевается! Намекает! Доводит…
Сволочь…
Я же чувствую в его голосе улыбку…Не могу не ответить своей. Щелкаю языком, но упрямо не поворачиваюсь и не смотрю на него.
– Я приехала не только для того, чтобы познакомиться и поговорить об Олеге. Я хотела понять, как лучше поступить. Может быть, ты бы стал конченым человеком, тогда ребенку…
– Лучше было бы со мной не общаться.
Чуть жмурюсь.
– Прости.
– Ничего. Я понимаю. Ты защищала моего сына, спасибо за это.
Хватит на меня так смотреть!
Слегка киваю и продолжаю.
– Но ты был…нормальным.
– Пока не испортил твои планы?
– Ты их пока не испортил. Александр стоит за дверью, – наконец-то перевожу на него взгляд и серьезно продолжаю, – Мне еле удалось выйти на него. Верный – один из лучших, если не лучший, адвокат. Он способен на очень многое! И с ним у нас есть реальные шансы вытащить тебя из тюрьмы. Я не хотела и тебе давать ложных надежд, но согласись, за такой шанс нужно хвататься. Даже если…если ничего не получится, ты сможешь побыть с Олегом. Вдруг тебя переведут на домашний арест? А я…я не собираюсь тебя обманывать, и не преследую никаких других целей. Олег заслуживает быть со своим отцом, потому что он очень сильно тебя любит. Я могу помочь. Я хочу помочь. Перестань сопротивляться.
Иван молчит пару мгновений, а потом кивает.
– Хорошо.
– Ты мне веришь?
– Кажется, да.
– Этого уже много? – усмехаюсь и делаю шаг к двери, – Тогда я позову Александра и…
– Галя…
– М?
– Спасибо, – Иван говорит тихо, но так проникновенно, что у меня сердце сжимается, – Я, правда, благодарен. И я все верну.
Я знаю…
Слегка улыбаюсь и киваю.
– Можешь на этот счет не переживать.
– М?
– Плачy не я, а мой бывший.
– То есть, я буду должен мудаку? Супер.
– Это было мое условие развода. Он оплачивает услуги Верного.
– Все-таки тебе… – Иван облизывает нижнюю губу и улыбается, – Это мне нравится больше.
Я снова теряюсь.
По коже опять разряды, а в сердце какая-то смута непонятная. И что мне отвечать? Ничего не буду. Да. Ничего не буду…
Разворачиваюсь и выхожу из камеры, сразу сталкиваясь взглядами с Александром. Он все так же стоит у стены, по-прежнему улыбается.
– Вам кто-нибудь говорил о том, что вы, Галина, прирожденный медиатор?
Из груди вырывается смешок, и я киваю пару раз.
– О да, точно. Надеюсь, вы не изменили своего решения?
– Нет, не изменил. Если честно, я даже могу понять Ивана. Нам, мужчинам, сложно быть должными, но еще сложнее знать, что за наши долги будут расплачиваться наши сыновья.
Верный открывается от стены и делает пару шагов в мою сторону.
– Не волнуйтесь. Я сделаю все, что в моих силах. Все, как и было раньше: я сам мог сидеть на его месте, и я бы очень хотел, чтобы у меня был такой человек, как вы…
Я бросаю взгляд на Ивана. Он слышит наш разговор, и я очень надеюсь, что благодаря этому станет доверять и мне, и Верному чуть больше. Но то, что Александр говорит дальше, выбивает почву из-под моих ног.
– … – Который будет бороться даже с моими демонами.
В его голосе слышится хрипотца, а во взгляде Ивана вспыхивает пламя. Я внезапно ощущаю себя между молотом и наковальней, и аж до мурашек.
Впервые в жизни я нахожусь в таком положении. Одновременно страшно и…волнительно, если честно, потому что, кажется, оба мужчины…проявляют ко мне интерес?
21. Два таких разных Новых года Артур
Медленно вожу вилкой по оливье, а настроение внутри похоже на глубокий провал. Как тот сугроб, когда мне было лет десять, в который я рухнул и закопался буквально с головой.
Как сейчас помню…тишина, лес, снегоходы. Я отошел к елке, чтобы нарвать шишек, и одному Богу известно, на кой хрен они мне вообще сдались. Но уже неважно. Помню, как пролетело всего одна секунда. Одна! И да, ее реально почувствовать в такие моменты, когда жизнь вся перед глазами проносится. Эта секунда наваливается сверху и давит к земле, а все ее значение чувствует каждый миллиметр твоего нутра. Просто бам! И никаких полумер. Никаких сомнений. Иногда секунда равняется всей жизни, и я знаю, что это действительно так, потому что прекрасно помню, каково это – чтобы земля из-под ног уходила.
По телу до сих пор бегут мурашки.
Тонкая кромка снега все еще рушится…
Я прикрываю глаза, а в голове звучит настойчивый крик брата. Вокруг темнота и холод. Вокруг пустота. Я в темном плену снега и вижу только небо.
Меня оттуда вытащил не отец. Я не знаю, что он делал, хотя подозреваю, конечно же. Наверно, искал «разумные» пути и дороги. Это ведь риск. Нет, головой-то я все понимаю – это действительно большой риск. Чтобы спасти одну жизнь, нельзя ставить под угрозу еще несколько. Мы катались на снегоходах всей семьей, и он мог переживать, что если полезет за мной, то остальные дети останутся одни в пустом, холодном лесу.
А она вот не думала…
Я помню, как тишина и холод распались вокруг меня, а потом помню ее огненные волосы, тяжелое дыхание и запах. Мама всегда пахла ванилью и теплом. А еще она всегда обнимала крепко-крепко, но тогда она впилась в меня так, будто никто и никогда не сможет вырвать меня из ее рук.
Она была похожа на волчицу.
Жесткая, храбрая, сильная. Я помню, как цеплялся за ее шею…плакал. Как девчонка. Но в оправдание, я действительно очень сильно испугался.
А она нет.
До сих пор не могу понять, как мама оказалась рядом и как вытащила меня из огромного сугроба. Но она это сделала. Сделала…
Кривлюсь и пытаюсь отогнать тупые мысли, в которых болтаюсь уже несколько дней. Знаю, что это все гребаный Темочка со своими громкими изречениями. Чтоб тебе пусто было, блядь.
Пару дней назад
– …И куда ты собрался?! – иду следом за братом, а он до раздражающего не обращает на меня никакого внимания.
Жестким шагом пересекает прихожую, гостиную. Весь сбитый в кучу, жесткий. Такого не прогнешь, только пальцы переломаешь, пока будешь пытаться.
Да я и не хочу пытаться.
Все думают, что у Темы нет своего характера, и только я
