Жестокии развод - Ария Тес
– Помощь, – Иван перебивает меня ядовитым смешком, – Хочешь я расскажу тебе о помощи, красивая?! У меня был друг. Я знал его, сука, с детства! Поэтому когда все это произошло, я подписал на него доверенность. У меня был бизнес, свой сервис. Он должен был продать его и пустить эти деньги на адвоката!
Тушуюсь.
Злость схлынула моментально…
В его глазах столько боли, злости и…непонимания? Да-да, это оно. Иван не понимает, за что все это свалилось на его голову. А я? Кажется, знаю, чем кончится эта история…
– Знаешь, что он сделал? – его голос падает до шепота, – Он украл эти деньги и свалил в закат. У меня остался еще один друг, но он не смог забрать Олега. По молодости вляпался, и ему просто не отдали моего сына! Так что он оказался в детском доме, а я с галимым, государственным адвокатом, который не делал ничего! Итог: срок! А этот друг? На Бали жопу греет! Красиво звучит, да?! Очень о «помощи». И ты хочешь, чтобы я поверил в твои благие намерения?! С чего вдруг?! Какая тебе нахер разница может быть, если ему не было?! А я считал этого человека братом! Ты – всего лишь незнакомка.
Иван замолкает, но дышит тяжело и часто.
Я теряюсь.
В его словах есть зерно разума, и да, я понимаю, почему он так реагирует, но…
– Я уже наняла адвоката, зачем мне это делать, если я не хочу помочь? – спрашиваю тихо, он нервно дергает плечами.
– Откуда я знаю?!
– То есть, я, по-твоему, вру?
– Я не знаю, – повторяет тихо, а потом хмурится, – Но даже если предположить, что в этом мире действительно есть люди, которые хотят просто помочь…что будет, если ничего не получится?
– В каком смысле?
– Кто за услуги адвоката платить будет, красивая? Я не могу, это очевидно. Если ничего не получится, то и не смогу. Тогда остается только Олег. И, по-твоему, я должен повесить на своего сына какие-то там обязательства?! Этого не будет. Я…
Раздается громкий, хлесткий шлепок.
И да.
Я вконец чокнулась, раз дала ему пощечину, просто…черт возьми, это обвинение окончательно снесло все грани разумного! Обвинять меня в том, что я буду что-то требовать с ребенка…
– Как ты смеешь?
Отпечаток моей ладони горит на его щеке. Иван медленно возвращает на меня взгляд, а потом слегка касается своей кожи и прищуривается.
Часто дышу.
От возмущения и обиды! Какого черта?! Разве я похожа на такого человека?!
– Вот что ты обо мне думаешь? – шепчу.
Мне вдруг становится еще обидней. Аж до слез! И я не понимаю, правда, что за реакции такие, но…
Черт возьми! Не могу себя сдержать.
Пару раз моргаю, опускаю глаза, чтобы он не видел, как задел меня, а потом киваю.
– Ясно. Значит, так, да? Поняла. Не хочешь – я заставить тебя не могу. Ты взрослый мужик. Олег пока не знает, что я планировала помочь тебе, и хорошо. Правильно поступила, что не рассказала ему. Боялась дать пустую надежду и не хотела, чтобы он переживал сильнее, если ничего не получится.
Выдыхаю смешок и снова смотрю ему в глаза. С обидой получилось справиться, злость снова затопила, когда я вспомнила о том, с каким восторгом Олег говорит об этом…придурке! Ну, правда. Форменном идиоте…
– Забавно получилось, да? Ничего не вышло не из-за системы, а из-за его собственного отца, которого Олег считает своим героем. Ха! Герой, твою мать. Как же! Ты просто придурок! – снова срываюсь на крик, но слишком быстро теряю запал.
В нем нет никакого смысла. Расслабься.
Шумно выдыхаю, прикрыв глаза, потом мотаю головой и издаю еще один смешок. На этот раз горький…
– Протирай свои штаны в камере, Ревцов. Я привезла Олега сюда, но ничего страшного. Скажу, что планы поменялись. Мы поедем обратно, и единственное, как вы будете общаться – это гребаные письма!
Разворачиваюсь и направляюсь к выходу, но Иван вдруг перехватывает меня за руку.
От его прикосновения снова разряд. Меня так изнутри подкидывает, что я вздрагиваю и резко смотрю ему в глаза.
Он сразу отпускает.
Хмурится и опускает глаза в пол.
– Прости, – шепчет тихо, – Я не…не хотел пугать.
Пугать? Боюсь, это будто бы что-то совсем иное… но я ему об этом, конечно же, никогда не расскажу! Еще чего!
Коротко, нервно смеюсь и фыркаю. Пытаясь вложить в последнее все пренебрежение и даже усталость.
– Пугать?! Я тебя не боюсь! Много чести.
Иван улыбается. Медленно облизывает нижнюю губу, а потом поднимает взгляд. Хитрый, игривый…такой, от которого дыхание перехватывает. И вот я на перепутье: его одновременно очень хочется убить, но больше…кое-что большее…
С ума сошла! Боже…
– Я все верну, – говорит тихо, – Клянусь.
Господи. Какой же он…
– Я знаю, – прищуриваюсь, – Вернешь.
– Прости.
– За что?
– Серьезно хочешь, чтобы я произнес это вслух?
Складываю руки на груди и выгибаю брови.
– А почему бы и нет? Переломишься? Или гордость…
– За то, что повел себя так. Мне сложно верить людям.
Его искренность обезоруживает. Сарказм в ней тонет, да и о злости я уже забываю. Смотрю его в глаза и…просто понимаю, что этот мужчина никогда не будет врать. Он просто не умеет. Нет, скорее всего, умеет, но не хочет или не считает нужным.
Иван, как и его сын – открытая книга. Ему нечего скрывать, нет смысла притворяться или выделывать из себя кого-то, кем он не является.
Он не станет.
Прямой и честный. Простой человек. Тут либо да-да, либо нет-нет. Никаких полумер. Никаких игр. Никакого притворства. После Толи это что-то совершенно немыслимое, конечно же, и я, наверно, не поверила бы в такое явление, как честный мужчина…но я вижу его перед собой. А не доверять своим собственным глазам? Это невозможно…
– Но тебе сложно не верить, – добавляет еще тише, – Красивая.
Меня опять пробивает на мурашки и дикий огонь. Внутри меня разгорается пламя, о котором я никогда не подозревала…Я всегда считала себя спокойным человеком. Размеренным…а он. Он вызывает во мне такую бурю эмоций… аж до головокружения.
Поджимаю губы. Краснею, как идиотка, и совершенно не понимаю, что мне отвечать! Поэтому лишь слегка киваю и увожу взгляд в сторону двери.
Сердце так колотится…
Иван продолжает меня накручивать…не отпускает. Смотрит. И я это чувствую, но просто не могу ответить!
Да дыши же ты! Что происходит?!
– Кхм…возможно, я тоже виновата. Надо было рассказать о своих
