Жена поневоле - Нинель Лав
— Вот это новость! А Вячеслав Львович знает об этом?
— В том то и дело, что знает! — телохранитель тяжело вздохнул, и Кира поняла, что Николай уже давно мучается чужой тайной, не находя выхода из ситуации и обманывая всех вокруг. — Светка, как узнала, что беременна, сразу же ему все выложила, а он только посмеялся над ней, сказал: «Нет, милая, ищи другого дурака!». Светка клясться стала, что любит его и только с ним была — вот дурища — а он отмахнулся от нее, как от назойливой мухи, и сказал Лаврентию Павловичу, чтоб тот ее уволил.
— О, как! Значит, не поверил?
— Нет, не поверил.
— А почему?
— Ну… — Николай замялся — обсуждать с женщиной такие интимные подробности было для него не очень удобно. — Как бы это… Ну, в общем, шеф всегда пользовался… презервативом, и всегда был уверен, что… ну, никаких последствий не будет. Так он Лаврентию Павловичу и сказал, когда на Светку жаловался — я около двери стоял и все слышал. Ну, не врет же Светка?!
Кире стало жалко Николая — видеть, как твоя сестра спит с шефом и молчать! Молчать даже тогда, когда сестру обижают, выставляют с работы и обвиняют во лжи!
Это ли не повод к мщению?!
Что она будет делать, если Николай замешан в этом преступлении?
Ведь она доверилась только ему! Его выбрала из всех! И ошиблась?..
Пойди, разберись в человеческих страстях! Но злости на Вячеслава Львовича ни в глазах, ни в словах телохранителя она не заметила и немного успокоилась. Нет, Николай не мог так поступить с Вячеславом — в крайнем случае, набил бы ему морду…
— Я думаю, твоя сестра не врет — сейчас это легко проверить: экспертиза на ДНК дает точный ответ. Так какой смысл ей обманывать?
— Не знаю! Если родители узнают — убьют и ее, и меня заодно! — Николай рубанул воздух рукой и силой стукнул кулаком по столу. Доски под отчаянным ударом затрещали, коробки с пирожными подпрыгнули, и Кира схватилась за них двумя руками. — Что теперь делать?
— Во-первых, не крушить мебель и не портить мои пироженки!
— Извините.
— Во-вторых, не вешать нос. Да не переживай ты так, Николаша! Ничего родители ни тебе, ни твоей сестре не сделают — не то время! Ну, поругают немного, — Кира распустила шнурок на кроссовке и слегка покрутила ступней — опухоль почти спала, но долго ходить было все еще больно. — А потом, из любой ситуации всегда есть выход! Если Лаврентий Павлович ее все-таки уволит, найдем ей легкую работу подальше от твоих родителей, а когда родит ребенка, видно будет.
Николай поднял голову и радостно уставился на Киру — такого быстрого решения их с сестрой проблемы он не ожидал.
— А сколько лет твоей сестре?
— Двадцать один.
— А я думала ей почти пятнадцать, как моей Виктории, — Кира поморщилась, представив свою почти пятнадцатилетнюю дочь в такой ситуации, трижды поплевала через левое плечо и трижды постучала по дереву. — Ваша Светлана взрослая женщина и перестаньте с родителями решать за нее ее проблемы — она получила именно то, что хотела: ребенка от любимого человека — и как дальше сложится их с ребенком жизнь не тебе решать! Ты и родители можете только помогать ей, да и то, если она сама об этом попросит.
— Но я же старший брат и несу за нее ответственность!
— Что ж ты тогда не удержал ее от столь опрометчивого шага? Почему честно не признался Вячеславу Львовичу, что она твоя сестра? Раньше надо было думать, а теперь поздно — что случилось, то случилось и с этим придется жить. И тебе, и родителям, и Светлане. И еще мне и Вячеславу Львовичу!
— Конечно, я зря тогда промолчал, но думал, может у них все сложится, поженятся — ведь она то его любит. Если бы я вмешался, то Светка мне бы это до конца жизни не простила…
— Тогда не считайте себя виноватым — это ее жизнь, ее выбор. — Кстати, уволить беременную женщину с занимаемой должности без веских причин не так-то просто. Учти это.
— Спасибо, Кира Дмитриевна, за науку, — Николай верил, что эта женщина приносит ему удачу — вон как быстро расправилась с их проблемой и успокоила его совесть. — Вы правы: Светка сама сделала свой выбор и нам с родителями остается только поддерживать ее решение. Если Вячеслав Львович ребенка не признает, не беда — что мы его, не вырастим что ли? Вырастим! Я работаю, родители работают, Светка работать будет — няньку наймем или в садик устроим…
— Вот и разобрались…
И Кира, морщась от боли в лодыжке, стала осторожно зашнуровывать кроссовок — когда же кончится этот нескончаемый день!
Ларион никак не мог привыкнуть к такому огромному, чужому дому.
Он походил по кабинету, понюхал кожаное кресло на колесиках и поплелся в спальню: там пахло хозяйкой и домом (домом пахло от хозяйской сумки, привезенной из настоящего дома).
По дому он ужасно соскучился. Хотя этот дом был огромный, да еще и участок, на котором можно вволю побегать, но дома Лариону было привычнее и уж точно спокойнее. Там он все время отдыхал, а здесь все время «работал»: охранял непонятно что, от непонятно кого. Охранял и не получал никакой награды: по любимой гречневой каше с сарделькой он скучал больше всего.
Походив по спальне, где резко пахло чужим человеком, Ларион лег у открытой балконной двери, глядя сквозь железное кружево балконного ограждения и решетки тоскливыми, янтарными глазами на зеленый, подстриженный газон, на беседку и на разговаривающих в беседке людей…
Когда же вернется хозяйка и отменит свой строгий приказ охранять эти две комнаты и позволит ему побегать за воронами и поваляться на травке?
Распахнув дверь второй хозяйской спальни, Кира остановилась на пороге, не решаясь войти в эту трагичную комнату.
Ларион сидел рядом у двери, подбадривая хозяйку, но хозяйка медлила — топталась в коридоре, перекладывала из руки в руку полиэтиленовый пакет и вздыхала. Пес подсунул длинную узкую морду с белой
