Кайса Ингемарсон - На четвертый раз везет
Паула, не проявляя ни малейшей солидарности с программой и ее рейтингом, с удовольствием наблюдала за непоколебимой южанкой. На прошлой неделе Вендела стерла в порошок Елену Эм, после чего была в таком прекрасном расположении духа, что даже попрощалась с Паулой перед уходом. А теперь вот сидит взаперти, отказывается праздновать окончание сезона, и ни у кого нет особого желания ее уговаривать.
– В «Стурекомпаниет» заказан стол, – сообщил Андерс в завершение благодарственной речи. – Чем быстрее мы выйдем отсюда, тем скорее сможем поужинать!
Пластиковые стаканчики, которые успели наполниться и опустеть еще раз, были отставлены. Паула поднялась в редакцию, чтобы выключить компьютер и забрать свои вещи. Прежде чем вернуться в студию и разыскать себе попутчика на такси, она заглянула в дамскую комнату.
Взглянув в зеркало, Паула отметила, что бледновата. Она провела по скулам кистью для румян, оценила результат и сделала то же самое еще раз. Почти вся тушь осыпалась, и Паула потерла пальцем под глазами. Если повезет, будет похоже на тени. Но на этот раз не вышло. Паула намочила салфетку и повторила процедуру. Теперь сработало. Плюс немного новой туши, серых теней и темно-красной помады. Большего не требовалось. Яркую внешность Паулы не требовалось сильно подчеркивать. А с такой кожей – которой она втайне гордилась – можно не думать ни о тональном креме, ни о корректирующем карандаше, ни о пудре – рассыпчатой, компактной, крем-пудре или какие там еще бывают.
Она сняла излишки помады кусочком туалетной бумаги, распустила темные волосы, пару раз взмахнула расческой, но передумала и снова убрала волосы в хвост. Фиолетовая кофточка слегка попахивала по́том, но Паула утешила себя тем, что этого по крайней мере не видно. Она вернулась в студию.
Паула ехала в последнем такси вместе с Андерсом, который настаивал на том, что платит он, и видеопродюсером Йораном, а может, Йоргеном.
Когда они вошли в ресторан, остальные уже сидели за столиком, и Пауле не нашлось места. Андерс раздобыл стул и поставил его рядом со своим. Многие в компании уже выпили вина и были в приподнятом настроении. Некоторое время Паула молчала, стараясь понять, о чем беседуют за столом, и пришла к выводу, что главный предмет обсуждения – Вендела.
– Странно, что Венделы нет, правда? – сказала она Андерсу, который только что положил на колени салфетку.
– Она никогда не приходит на заключительную вечеринку, – небрежно ответил он. – Она не очень любит общаться с людьми. Ты, наверное, заметила, – добавил он, подмигнув.
Паула кивнула.
Она не собиралась задерживаться в ресторане, и много пить тоже не собиралась. На следующее утро, в десять часов, она должна была явиться в студию «Гамла Фильмстаден», чтобы в первый и, возможно, последний раз в жизни принять участие в кинопробах. Но, поскольку Андерс постоянно подливал ей вина, она быстро утратила контроль над количеством выпитого. Допивая последние капли самбуки, поданной к кофе, она чувствовала себя не особенно трезвой.
– Потанцуем! – крикнул Андерс, хватая ее за руку.
Ритмы с танцпола проникали в отдельный зал, где они находились, и Паула безвольно последовала за шефом. Оказавшись на танцполе, Андерс устроил самое безумное танцевальное представление со времен «Криминального чтива». Он раскачивался из стороны в сторону, приседал и подскакивал как блесна на леске. Паула не знала куда деваться. Люди вокруг смотрели во все глаза на лихо отплясывающего мужчину в водолазке и вельветовом пиджаке. Несколько других сотрудников редакции тоже выбрались на танцпол. После пары-тройки скованных движений Паула решила: хватит стесняться! Какая разница, все равно она никого здесь не знает! Она стала повторять движения Андерса, и вскоре они оба превратились в пляшущие блесны.
Через двадцать безумных минут Паула знаками дала понять Андерсу, что хочет пить. Нехотя прервав дикие прыжки, он взял ее за руку. Протиснувшись к бару, он вскоре вернулся с двумя порциями джин-тоника. Масштабы жажды Паула оценила лишь пару минут спустя, когда ее бокал опустел. Андерс предупредил ее просьбу, тут же снабдив ее новым.
– Как с тобой весело танцевать! – Он дружески обнял Паулу за талию. Паула прогнала чувство неловкости парой новых глотков. Безличные ритмы «техно» внезапно сменились знакомым «Strumming my pain with his fingers…»[17]
– Потрясающая песня! – воскликнул Андерс. – Хотя Роберта Флэк пела ее лучше. – Убрав руку с талии Паулы, он снова взял ее за руку. – Пойдем! – И вытащил ее на танцпол. Песня нравилась многим, на танцполе было тесно. «Killing me softly with his song, killing me softly…»[18] Андерс притянул Паулу к себе, и какое-то время они танцевали молча. Паула с облегчением отметила, что в медленном танце он не столь экстравагантен. Повторять за ним повороты и шаги было несложно.
– Ты ничего не замечаешь? – пробормотал он внезапно ей на ухо, и Паула почувствовала, как к ее бедру прижимается нечто твердое. – Хорошо танцуешь, – продолжал бормотать Андерс, и Паула почувствовала, как его язык касается мочки ее уха. Она окаменела. Этого она совсем не ожидала. Паула попыталась осторожно высвободиться из крепких объятий Андерса, но он только сильнее прижимал ее к себе и своему отвердевшему члену. – Ты так прекрасна, – проговорил он, уткнувшись в шею Паулы, проводя рукой по ее ягодицам.
Тут Паула решила, что с нее довольно, и вырвалась.
– Мне надо идти, – произнесла она, не успев придумать отговорку.
Не дожидаясь возражений Андерса, Паула проскользнула между танцующими парами. В гардеробе, к счастью, не было очереди, и она, быстро забрав свою куртку, оказалась на холодной улице. Нырнув в такси, стоявшее неподалеку, Паула назвала шоферу адрес на Санкт-Паулсгатан. Часы в такси показывали 02:54.
В шесть Паула открыла глаза. Во рту пересохло, в голове пульсировала боль. Рядом тихонько посапывал Юхан. Полежав немного в полумраке с открытыми глазами, Паула решила принять таблетку от головной боли. Вернувшись в постель, долго не могла заснуть. Ее тошнило, во рту оставался горький вкус лекарства. Наверное, в конце концов она все же заснула и не заметила, как Юхан встал и ушел на работу.
Паулу разбудил телефонный звонок, она вскочила и принялась судорожно разыскивать телефонную трубку. Только после того как отзвучало четыре сигнала и включился автоответчик, Паула обнаружила телефон на обычном месте в прихожей, где его оставил Юхан. Вот черт! Вернувшись в спальню, Паула бросилась на кровать. Тошнота прошла, но голова все еще болела. Она взглянула на часы: двадцать минут десятого. Паула по-прежнему лежала, не в силах думать, как вдруг ее осенило: двадцать минут десятого! Через сорок минут она должна быть на кинопробах в Сольне! Быстро прикинув, Паула получила следующий результат: такси до Сольны – двадцать минут, а может быть, и пятнадцать – если кричать, что она рожает прямо на заднем сиденье автомобиля. Душ – пять минут. Высушить волосы – пять минут, накраситься – еще пять. Сколько выходит? Кажется, у нее еще остается время выпить стакан простокваши и в последний раз глянуть в сценарий. Хотя чего уж там, глянуть в сценарий можно и в такси!
