Игра на грани. Навсегда моя - Юлия Стоун

Я не мог сказать ему всего. По правде, год назад я силой заставил Шаталова подписать новое завещание, переделав его полностью на Марка. А потом проверенные врачи подобрали ему конскую дозу наркотиков, от которой бы он наверняка скончался. Все знали, что Шаталов давно сидит на игле, поэтому передоз никого не смутил. Смерть Шаталова была закономерной, его дело было похоронено так же, как и его собственная жизнь. А для меня всё это было частью плана. Всё это было нужно, чтобы вернуть сына в страну и отомстить Шаталову за Наташу.

Но теперь, сидя перед Марком, я вдруг осознал, что месть — это не всё, что я мог сделать. Да, это было нужно для того, чтобы вернуть сына в страну, но вряд ли я смогу вернуть потерянные годы.

— Мне адвокат сообщил спустя полгода после её смерти. С тех пор я был всегда рядом, сынок. Помогал тебе в немецком бизнесе, собирал воедино картинку по бизнесу Шаталова, которую получил твой адвокат не из завещания, следил за твоими врагами, и даже за Викой. Вот только до личной встречи с ней я не понял, что она дочь того самого Колесникова. А должен был.

— И что бы ты сделал, если бы я убил Колесникова тогда?

Я пожал плечами, что бы я сделал?

— Замел бы все следы. Есть куча людей, готовых отсидеть за деньги, не переживай.

Сын мрачно просмотрел на меня, постукивая пальцами по столу.

— А ты хочешь убить Колесникова?

— Нет. Недавно я выяснил, что он, наоборот, помог тогда маме. И все эти годы знал, что я — не сын Шаталова. На прошлой неделе он мне показал бумаги. Сначала я не поверил, поэтому захотел добыть образец ДНК Глеба Шаталова и перепроверить его факты.

Меня удивил такой расклад. Колесников с Наташей были заодно?

— Но три года назад я об этом не знал и после смерти мамы вернулся, чтобы отомстить. Тогда-то мне и попалась Вика. Я думал ударить по Колесникову через дочь, чтобы было больнее. Но в итоге не смог довести дело до конца, потому что… неважно. Лучшим решением стало уехать и забыть всех Колесниковых нахрен. Но когда я вернулся и стал разбираться с бизнесом, то в первой же компании Шаталова встретился с ней снова, она, блять, там работала!

Он сделал перерыв и выпил воды. Я сидел, боялся сделать громкий вдох, чтобы ни в коем случае не прервать его монолог.

— И с тех пор я жил в аду, сгорая между желанием уничтожить в пепел Колесникова и присвоить себе Вику. В конечном счете я принял решение отделить мух от котлет и не связывать их воедино. Вика все равно уже была моя, а Колесникова я хотел добивать по чуть-чуть. Хорошо, что я узнал правду сейчас. Мог бы натворить пиздец каких дел, и Вика бы меня не простила никогда.

Да уж. Это мне теперь поздно извиняться перед Наташей. Она сохранила мне сына, несмотря на всю мою ублюдочность. А у него по сравнению с этим, проблем вообще нет.

— Хорошо, что мы это выяснили.

Мы молчали, никому и кусок в горло не лез. Я был безумно рад, что наконец поговорил с сыном по душам. Теперь всё будет хорошо, всё будет прекрасно.

Глава 30

Когда я увидела, как озлобленный Романовский хлопает дверью и пересаживается за руль машины, первое, что пришло мне в голову, — это что он уже убил Волошина и теперь едет избавляться от тела. Что-то в его поведении было не так, слишком агрессивное, слишком уверенное, будто всё, что происходит, — часть какого-то его плана, скрытого от всех. Иначе зачем ему становиться личным водителем Виктора?

И, возможно, я ошибалась, но страх за Волошина был уже настолько сильным, что я не могла отогнать эту мысль.

Поэтому, когда спустя два часа в доме появился Артур, я сразу спросила:

— Как там Волошин? Всё в порядке?

Артур выглядел спокойным, но в его глазах промелькнуло что-то, что заставило меня насторожиться. Он почти без тени сомнения ответил:

— Не переживай, у него всё прекрасно.

Его уверенность немного успокоила меня, но от этого становилось только сложнее понять, что на самом деле происходит. Почему Романовский так себя вел? Почему он уехал, не сказав ни слова?

Мы с Артуром просидели до поздней ночи перед телеком, смотря разные сериалы, а когда вернулся Марк, я уже почти спала на диване. Не заметила, как ушел Артур.

Романовский бережно, словно дорогую фарфоровую куклу, отнес меня в спалью. Мне не хотелось притворяться, поэтому я открыла глаза, пока он поднимался со мной по лестнице, и сама начала разговор.

— Что он хотел от тебя?

Не выражая никаких странных эмоций, Марк ответил:

— Обсудить бизнес-стратегию совместного сотрудничества.

Хм. Вот как сейчас обсуждают бизнес-стратегии… Классно.

Марк не стал укладывать меня в кровать, а сел в кресло, развернув лицом к себе. В комнате был выключен свет, но луна светила так ярко, что я видела, как он внимательно изучает мое лицо.

— И что же еще ты от меня скрываешь, будущая жена?

Романовский рукой поправил выбившиеся пряди волос за ухо и указательным пальцем провел по щеке, а затем и по губам. От этого жеста не исходило ничего страшного, просто складывалось ощущение будто он ломает голову, чтобы разгадать мои мысли. Также, как и я, пытаясь разгадать его.

— Виктор мне рассказал про ваш разговор, — добавил Марк уже более стальным тоном и пальцами коснулся шеи. Мне стало не по себе. Это уже казалось опасным.

Блин. А Волошин сказал, что он отец Марка?

Мне вообще ничего не хотелось отвечать и как-то закапывать себя в этом разговоре. Я положила обе руки ему на плечи и приблизилась губами к его щеке.

Поцелуй, другой, третий… Романовский не останавливал меня, но потому, как он начал тихонечко хихикать, я поняла, что этот финт не пройдет.

— Колесникова, я буду трахать тебя всю оставшуюся жизнь, но сейчас я хочу услышать, какого хрена ты мне не рассказала настоящую суть разговора с Волошиным. — Ладонь легла мне на шею, а другой рукой он немного сжал пальцы на талии.

Вот черт. Не прокатило.

Лучше бы он убил этого Волошина и наша тайна умерла вместе с ним. Бррр.

Интересно, а Виктор ему рассказал, что я жаловалась на эти отношения?

— Это было так давно, я уже не помню о чем мы говорили.

Не была уверена в том, что именно сказал ему Виктор,