Игра на грани. Навсегда моя - Юлия Стоун
— Так и было. Дальше. — Он ответил настолько безразлично, что его скучающий вид меня напряг.
— И что ты собираешься делать? Убить его? Или заставить смотреть как его дочь страдает? Не могу понять твоих планов, а охрана доложила, что ты уже несколько раз виделся с Колесниковым.
Мои мысли остались далеко позади от речевых функций. Я был прав, и этот щенок задумал отомстить, навлекая на себя риск попасться и угодить за решетку.
— Какое ваше дело? И при чем здесь бизнес и Вика?
— Да насрать мне на твой бизнес, Марк. Я. Переживаю. За. Тебя! Ты — мой сын! — выпалил на одном дыхании всё, выделяя слово «мой».
Он не сказал ни слова, скользя по мне взглядом, изучал мимику на моем лице. Чертов психолог.
— После смерти Наташи я получил уведомление от её адвоката. Там говорилось, что ты — мой, а не Шаталова. Я поднял все детали их жизни, и понял, что это так. У меня есть бумага, подтверждающая, что Шаталов не твой отец, можешь свернуть эксгумацию и сделать тест ДНК со мной.
— Мы это проверим. Только я не понимаю, как вы додумались до того, чтобы похищать мою Вику? Чувствуете себя бессмертным?
Он достал телефон и, не глядя на меня, стал что-то набирать. Бесит такая привычка молодого поколения.
— Я не хотел бы, чтобы ты лично причинял кому-то вред. Если это твоя цель, то я могу провернуть все через других людей, а пачкать руки я тебе не позволю.
— Интересно. Готовы убить ради меня?
Да.
И он понял все по моему виду.
— Это очень любопытно. Еще и потому, что Вика раньше меня не боялась, а после встречи с Вами — начала. Что же такого там было сказано, а, отец?
Он произнес последнее слово с такой иронией, что мне захотелось придушить его или как минимум дотащить до лаборатории, чтобы он убедился в моих словах.
— Она и тогда тебя боялась. И рассказала мне, что ты ей угрожаешь, шантажируешь, у вас помолвка ненастоящая. А я ей сказал, что её отец вёл развод Шаталова. Странно, значит она все-таки тебе ничего не рассказывала?
Марк отрицательно качнул головой и, не говоря ни слова, вышел из внедорожника. Я почувствовал его ярость — она была почти осязаемой, и через мгновение подтверждение моих догадок последовало громким хлопком дверей. В этот момент мне стало ясно, что я зря считал ту девочку мразью. Оказывается, она умеет держать секреты. Сын был разочарован, возможно, даже зол на меня за что-то, что я не успел осознать. Или на свою Вику?
Не произнеся больше ни слова, Марк обошел машину и сел за руль, резко сообщив:
— Мы едем в лабораторию.
Половина пути прошла в молчании, и лишь спустя полчаса мы подъехали к зданию, окруженному его охраной. Это здание было напоминанием о том, что Марк четко контролировал процесс, будучи на шаг впереди. Он знал, как манипулировать людьми и ситуациями.
— Сейчас мы сдадим тест и подождём результатов. Скажи своим людям остаться за воротами здания.
После сдачи крови, меня попросили задержаться в отдельной комнате ожидания. Сначала я удивился, что мой телефон остался при мне, но потом понял причину — они просто заглушили всю связь. Телефон превратился в кирпич.
Через полтора часа Марк зашел, держа в руках бумаги и присел в кресло рядом. Он смотрел на меня по-другому: без явных признаков агрессии, скорее с чувством любопытства. Я не нуждался в результатах теста ДНК, чтобы понять одно: он был моим сыном, мне было ясно, что между нами имелась эта невидимая родственная связь.
— Это правда.
Сын положил бумаги на столик, а потом откинулся на спинку, прикрыв глаза.
— Сначала я тоже был в шоке, не поверил. Но потом сопоставил события и понял, что это так. Хорошо, что Наташа хотя бы после смерти призналась.
— И почему мама не сказала раньше? — устало произнес, не открывая глаз.
— Я уже говорил твоей Вике, в молодости я был тем еще ублюдком. Если тогда бы я узнал, то скорее всего, отправил бы её на аборт. Никто не был в курсе нашей короткой связи, а Наташа свалила от меня и вышла за Шаталова, она же у него тогда работала. Я два и два не сопоставил. Шаталов знал про ребенка, но все равно женился, в то время я был уверен, что он без ума от твоей матери.
— Погоди. Стоп. — Перебил меня Марк. Он резко открыл глаза и сел ровно в кресле. — Вика знала всю эту историю?
Я кивнул.
— Я ей все рассказал. Правда за правду. Она знает, что ты играешь с ней. Уже нет смысла никого принуждать, Марк. Отпусти её, девочка не виновата, что у ее отца такая работа.
Сын нервно провел ладонью по волосам и выматерился. Я ожидал такой реакции.
— Знаешь, что, отец. Засунь свои советы в то место, каким ты думал отправить мать на аборт и больше никогда ко мне или к Вике не подходи!
Марк намеревался уже выходить из комнаты. Отчасти он был прав, но я и так потерял много лет не для того, чтобы сейчас просто сдаваться.
— Ты мой сын. И я буду присутствовать в твоей жизни хочешь ты того или нет. Поехали перекусим и обсудим еще кое-что.
Марк прорычал что-то невнятное и, не раздумывая, открыл дверь кабинета. Я уже думал, что он собирается уходить, но он лишь повернулся к своему другу, Артуру, который стоял у дверей.
— Ты едешь домой. И не своди с Вики глаз, понял? — скомандовал Марк, не поднимая головы. Артур кивнул, но в его глазах мелькнуло что-то угрожающее. Этот парень знал свою роль и не стал задавать лишних вопросов. Мы продолжили путь в ресторан, куда я когда-то привозил Вику.
Марк ехал со своей охраной, а я отпустил часть ребят из спецназа и наемников, следящих за Колесниковыми. Чувствую, что с сыном мне предстояло провести изнурительную «работу над ошибками». Но я был готов.
Когда нам принесли горячее, Марк с грустью посмотрел на экран телефона и прочел какое-то сообщение. Возможно, Артур добрался до Вики.
— И где же ты был эти три года, когда мамы не стало, а? — вдруг спросил он, не отрывая взгляда от экрана.
Я осторожно расправил салфетку на коленях, стараясь скрыть всю бурю чувств, которая в этот момент заполнила меня, одолевая постепенно вот уже несколько
