Игра на грани. Навсегда моя - Юлия Стоун
Дверь в ангаре заскрипела, и к нам вошел Волошин. Он выглядел обеспокоенным, шел в окружении охраны из трех человек. Первым делом он подошел к Романовскому и осмотрел его с головы до ног.
— Я тебе вопрос задал. Где Вика? — не отрывая от него взгляда прорычал Романовский.
— Хах, дебил. Она там, где ты ее никогда не найдешь. И, знаешь что, она умирала, думая, что это ты приказал ее убить. Было забавно.
Сука.
Романовский за пару шагов подлетел к нему и ударил кулаком в живот, доводя Белова до глухих стонов. А потом ударил еще, но охранники тут же его оттащили и послышалось рычание Волошина:
— Не трогай эту мразь, сынок!
Белов захрипел и закашлялся, мне бы хотелось врезать ему, но я застыл в полном непонимании. Это часть какого-то шоу, специально для меня? Или Белов говорил правду?
— Сынок? — удивился Белов.
Волошин вырос перед уродом и процедил.
— Марк — мой сын. А ты, гнида, можешь выбрать: умереть быстро, если скажешь где Вика или будешь умирать долго, пока не сойдешь с ума от боли.
Мне показалось, что Белов выпрямился на стуле и немного запрокинул голову. На его лице красовались следы травм, мне не было его жаль совсем.
— Шаталов не твой отец? — спросил он, глядя куда-то вверх. Получив в ответ одобрительный кивок, он бросил голову вниз и тяжело задышал. — Два года назад моя сестра прыгнула в реку с моста. Так думает полиция. Ее тело до сих пор не нашли. Ей было восемнадцать. Она подрабатывала в гольф клубе, где ее изнасиловал Шаталов. Он что-то принимал и насиловал ее всю ночь, а на ее крики никто не обращал внимания.
Белов остановился, а потом посмотрел Романовскому в глаза.
— В полиции дело замяли, а Нике потребовался психолог. Но он ей не помог. Я узнал об этом слишком поздно.
Романовский сжал руки в кулаки, и я был уверен, что вот-вот он обрушится на него с новой порцией ударов.
— Поэтому ты решил отомстить мне?
Белов медленно закачал головой, разрушая мою картину мира. Это правда?
— Я решил забрать у тебя самое ценное, соизмеримо с тем, что Шаталов забрал у меня. И также как и я, ты никогда не сможешь её найти.
Они молча смотрели друг другу в глаза, пока я переваривал этот сюжет.
Месть.
Всепоглощающее чувство, которое преследует меня тоже уже целый месяц. Романовского — несколько лет, и Белов давно попал в этот капкан. И все — из-за одного мудака, Шаталова. Как грустно.
Этот кошмар когда-нибудь закончится?
Мне хотелось протянуть руки к Белову и начать его душить, но я решил, что его должна ждать другая судьба.
Романовский, видимо, принял внутри себя какое-то решение, наконец, приняв факт, что Белов убил Вику, и набросился на него с силой дикого зверя. Его тут же безуспешно начали оттаскивать несколько охранников.
— Остановись, Марк, — прокричал ему в затылок. — Мы его посадим, надолго. Он не заслуживает быстрой смерти.
Он вообще никакой смерти не заслуживает.
Месть слепа.
Месть — это буря эмоций, смешивающая злость, разочарование и жажду справедливости. Это желание восстановить равновесие, отдать долг за причинённую боль, однако оно часто ведет к внутреннему разрушению. Стремясь отомстить, разум затуманивает ярость, и он забывает о последствиях своих поступков. В этом чувстве есть как удовлетворение от мести, так и пустота, которая остаётся после того, как цель достигнута. Месть приносит кратковременное облегчение, но оставляет след на душе.
Романовский не виноват.
Точнее, это не он виноват в том, что произошло с Викой.
Виноваты все.
Конец.
Больше книг на сайте — Knigoed.net
