По ту сторону от тебя (СИ) - Алиса Евстигнеева
Первой меня встретила Оля, выскочившая на крыльцо. Объятия мачехи неожиданно вышли крепкими и заметно нервными.
— Прости меня, — вдруг виновато попросила она, — если бы я знала, какую череду событий запустят мои слова…
Невольно улыбнулась. Видеть вечно деловую Олю встревоженной и потерянной было чем-то новым.
— Не надо, — попросила её, не ощущая ничего другого, кроме тепла и благодарности. — Всё к лучшему. Если бы я не поехала, то потом бы жалела, всю жизнь.
А ведь не врала. Страшно было представить, что было бы с моим чувством вины, не успей я увидеться и поговорить с мамой.
Отец на этот раз был куда более скуп на слова, лишь с силой прижал меня к себе, словно до последнего не мог поверить, что вот она я, вновь стою на пороге их (или всё-таки нашего?) дома.
А потом меня взяли в оборот пацаны, и почти до самого отбоя мы занимались какой-то фигнём, по типу просмотра роликов в интернете и выполнения странных челленджей на телефоне.
Уже ближе к полуночи мы собрались взрослой частью семьи в гостинной, компанию нам составила бутылка вина и сырная тарелка, идеально сочетающиеся по вкусу. Моя история не выдалась особо длинной, но я решила быть предельно честной и ничего не скрывать, опустив лишь некоторые эпизоды между мной и Глебом.
Оля с папой слушали меня не перебивая, лишь иногда задавая уточняющие вопросы. Когда с рассказом было покончено, мачеха всплеснула руками и смачно выругалась.
— Вот же козёл! — не удержалась она от эпитета в сторону Новгородцева.
Папа оказался более сдержанным в проявление чувств, он вообще выглядел очень странно — молчаливым, хмурым и непроницаемым. Со стороны его поведение можно было принять за безразличие, но я чувствовала, что ему тоже непросто.
Засыпала я в гостевой комнате с неожиданной мыслью о том, что наконец-то попала домой. И вроде бы ничего больше не было способно меня удивить или шокировать, но вот у родителя всё таки вышло.
— Я должен увидеться с Элиной, — объявил папа за завтраком, чем буквально поставил меня в тупик. Растерянно глянула на Олю. Отчего-то идея подпускать папу к маме в её нынешнем состоянии не вызывало во мне ни единого положительного отклика, кроме безмерного чувства тревоги. Она глянула на меня сочувствующе и… поддержала решение своего супруга, бойко резюмировав:
— Давно пора.
Так и вышло, что уже через неделю я вновь уезжала из родного города. За рулём сидел отец, преисполненный решимостью и чем-то таким, что он пока не мог до ещё конца объяснить даже самому себе. Во мне тоже бурлил ураган эмоций и чувств, но несмотря на это, я знала, что всё под контролем. Теперь уж точно.
Глава 22. Точки над i
Наверное, за последнее время я стала самым настоящим спецом по амбивалентности чувств. Ну или по крайней мере по её переживанию. Будто оказавшись между двух полюсов, я разрывалась между тревогой от предстоящей встречи родителей и благодарностью к отцу, за то, что он взял ситуацию под свой контроль. Если честно, то намерение отца поговорить о чём-то с матерью порядком меня пугало. Хотелось верить в чужое благоразумие и надеяться, что он ехал туда не шашкой махать и что-то доказывать. Но несмотря на очередные треволнения, я в это же самое время испытывала огромное облегчение от мысли, что больше не одна. Я так устала быть взрослой и пытаться учесть всё. Соблазн переложить хоть на кого-то часть своего груза был слишком велик. Самое интересное, что с Глебом у меня так не получалось. Я вроде как чувствовала его поддержку, но не представляла, как смогу опереться на него в критической ситуации. Происходящее действовало на нас похоже. Мы оба были слишком напуганы и дезориентирована. Как если бы оказались в одной лодке, вот только гребли мы в разные стороны. Поэтому и выходило так, что оба хотели как лучше, а получилось глупо и бестолково.
— Да не нервничай ты так, — уже на подъездах к городу велел папа, задев мою коленку своей.
Напряглась, нахмурив брови. Неужели…
— Выдохни, — не отрывая взгляда от дороги, велел родитель, — губу вон прокусила.
Растеряно провела кончиком языка по шершавой коже нижней губы, ощутив солоноватый вкус. И правда... а я ведь даже не заметила, что всю дорогу от дома задумчиво терзала свой рот зубами.
— И что это со мной, — постаралась отшутиться, придав ситуации хотя бы толику незначимости. – Никогда такого не было…
— Не правда, — вдруг парировал отец, — в детстве ты постоянно кусала себе губы, заусенцы. Не помнишь?
— Не особо.
С удивлением уставилась на свои пальцы, словно боясь обнаружить ранки и на них. К счастью, состояние моего маникюра было более чем приличным. На прошлой неделе Кристинка затащила меня в салон красоты, обосновав это тем, что ей надоело лицезреть мой загнанный вид. Я спорить не стала, решив, что день в заботе о себе пойдёт мне только на пользу. И лишь в процессе словила небольшой укол совести на тему, что у меня где-то там мать умирает, а я тут жизни радуюсь. Мысль была тупиковой, но навязчивой, поэтому гнать её из своей головы пришлось поганой метлой, а именно походом на работу и активной деятельностью до самой ночи.
Зато теперь становилось предельно ясно, откуда росли ноги у моего трудоголизма.
— Странно, — прервал поток моих мыслей папа, ты лет до десяти регулярно что-то себе кусала или расчёсывала. У тебя голова вся в коростах была, мы даже думали, что вши поначалу. Эля с тобой к врачу ходила, сказали – нервы.
Задумалась, пытаясь соотнести отцовскую речь с собственными воспоминаниями. Получалось плохо. Я помнила какие-то отрывки и основные вехи, детали
